— Что ж... — Гаевский прошелся по крохотной комнате, ероша волосы. — Я и сам думаю, что надо рискнуть. Скоро сражение. В сущности, русские уже заняли позиции, нам осталось только сбить их арьергард, и армии встретятся. Арьергард пока бьется, выигрывает время для строительства редутов. Мы сильнее, Наполеон выиграет битву. О чем только думает Кутузов?.. Я думаю, надо попытаться сделать это прямо во время сражения.
— И какой план?
— Император отличается большой личной храбростью, и мы с тобой знаем, почему, — Антон подмигнул жене. — Если ядро разорвется поблизости, никто не услышит выстрела. И никто не удивится, что кусочек шрапнели попал Наполеону в грудь — война! Его отнесут в палатку, там наготове врачи. Они расстегнут мундир, и вот тут моя жена, способная пройти куда угодно и тут же исчезнуть, вступит в дело. Ты ведь не разучилась воровать?
— А Колиньи? Он всегда будет рядом.
— А вот Колиньи тоже займусь я. Не бойся, я подготовлюсь. Будет суета, я заготовлю пару образов, кое-что для быстрого переодевания, — Гаевский сел рядом с женой и взял ее за руки. — Ты только береги себя, и держись подальше от стрельбы.
— Колиньи! — поморщилась Мари. — Антон, это слишком опасно. И люди у него, что звери, и сам слишком опасен. Тебе не справиться.
Они проспорили почти до утра. И все же на следующий день, когда Мари осмотрелась и поняла, какой чудовищной будет битва и скольким людям суждено умереть во имя обладания Наполеоном «Предметом предметов», она согласилась. Эти войны надо было остановить любой ценой. А еще через день на бородинском поле началось самое страшное сражение кампании 1812-го года.
Заговорили пушки. Для солдат и офицеров началось мучительное ожидание сигнала к атаке или напротив, приказа оборонять позиции. Ожидание не слишком спокойное, потому что и в стоящие в резерве полки попадали вражеские ядра, десятками и сотнями убивая тех, кто даже еще ни разу не выстрелил. А потом поступал приказ, и волны французов накатывались на русские редуты, чтобы быть снова и снова отброшенными. Кавалерийские корпуса Мюрата проявляли чудеса доблести, но почти всегда впустую. Почти уже захваченные русские батареи снова оказывались в руках неприятеля, и опять французские гренадеры с криком «За Императора!» шли на смерть. Они уничтожали прикрытие, и в бой вступали артиллеристы с банниками руках, потому что не успевали взяться за оружие. Но время шло, и вот уже почти захвачена деревня Бородино, а левый фланг русских едва держится под непрестанными атаками...
— Еще немного, и они отступят! — Наполеон, спокойный и уверенный в себе, как и все последние годы, присел на барабан. Он наблюдал за ходом сражения, не скрываясь от противника. — Передайте гвардии, чтобы вступали в бой! Мы зажмем их между реками Москва и Колоча, согласно первому плану сражения. Там они не смогут маневрировать, и на этом русской армии конец.