И мне было наплевать, что подумают остальные, я больше не собиралась с ними дружить.
Не нужны мне такие друзья.
Я и одна проживу.
И Дэррина Пека, пожалуй, убивать не буду, а лучше стану монахиней.
Дам обет молчания, мне это вообще раз плюнуть, и обет одиночества, раз уж я все равно одна, и проведу остаток жизни у телевизора.
Я хотела было повернуться и уйти, чтобы приступить к выполнению плана, но тут Аманда Косгроув выкинула фортель.
Она протиснулась ко мне, сдернула с блюда целлофановую пленку, взяла пончик и откусила большой кусок.
Она ела пончик, выразительно жуя и облизываясь — так, чтобы всем было видно.
Ребята замолчали.
Дэррин Пек скривил рожу.
— Фу-у! — заорал он. — Аманда Косгроув лопает пончик с лягушатиной!
Аманда на него даже не взглянула.
Она взяла еще один пончик, подошла к Меган О'Доннел и протянула угощение, молча глядя ей в лицо.
Я поставила блюдо на землю, чтобы объяснить Аманде, что Меган яблок вообще не ест, но Меган почему-то взяла пончик и надкусила.
Жевала она без всякого удовольствия, но Аманду это не разжалобило.
Она подняла блюдо и стала обходить всех по очереди, молча держа его перед собой.
Каждый, к кому она подходила, брал пончик.
А когда уже человек шесть или семь жевали пончики, улыбаясь и жмурясь от удовольствия, остальные, не дожидаясь приглашения, столпились вокруг блюда и мигом все расхватали.
— Не ешьте их! — вопил Дэррин Пек. — У вас бородавки на языке вскочат от лягушатины!
Откликнулась на это одна Аманда.
— Тебе видней, Дэррин, — громко сказала она, и тут уж все, даже его дружки, захохотали.
Прозвенел звонок.
Аманда протянула мне пустое блюдо.
— Спасибо, — сказала я и раздумала становиться монахиней.
Мы пошли в класс и больше не разговаривали, но в конце второго урока, когда мисс Даннинг спросила, кто пойдет устанавливать шатер, я увидела, что Аманда вызвалась помогать, и тоже подняла руку.
Внутри полотняного тента, пока мы возились с толстыми веревками, Аманда повернулась ко мне.
— Прости меня, пожалуйста, — сказала она. — Прости, что я за тебя все решила с этим дурацким шефством. Как будто ты непременно должна согласиться. Я больше никогда так не буду.
Ее лицо, со всех сторон окруженное кудряшками, было таким серьезным, что я поняла: она не притворяется.
Ответить я не могла, потому что обеими руками натягивала веревку, но я ей улыбнулась.
А она — мне.
Но даже в эту минуту какая-то крошечная часть меня сомневалась, что Аманда сумеет сдержать обещание.
Я пыталась прихлопнуть противную мыслишку, но она все жужжала в голове.
Что не помешало мне принять приглашение Аманды выпить с ней после уроков молочный коктейль.