— Никто, — прошептала Аманда, не поднимая глаз.
Мистер Косгроув сверлил ее глазами, пока цвет его лица не стал отлично гармонировать с начищенными темно-вишневыми ботинками.
— Ничего другого я от тебя и не ожидал, — процедил он наконец. — Ступай в дом!
Аманда повернулась и побрела за отцом. На меня она так и не взглянула.
Я же смотрела ей вслед, понимая, что придется выбирать.
Бросить подругу в беде?
Или позволить превратить себя в общественную нагрузку?
Бедное убогое дитя.
Тяжелый случай.
Сочувственные улыбки.
Жалостливый шепот за спиной.
И так — всю жизнь.
Я пока ничего не решила. Обещала себе, что приму решение по дороге домой, но вот уже и дом виден, а я все еще думаю.
Столяру из песни было куда легче.
Я бы на его месте так не мучилась.
Даже если бы переехала пуделя.
* * *
Вот вам мой совет: нужно принять трудное решение — обсудите его сначала с фермером-садоводом.
Садоводы умеют смотреть в корень, не отвлекаясь на всякую ерунду. Потому, наверное, что имеют дело с природой и еще с министерством сельского хозяйства.
— Это проще простого, Тонто, — заявил папа, когда я ему все рассказала. — Если ты туда пойдешь, ей будет хорошо, а тебе плохо. Не пойдешь — ей будет плохо, а тебе хорошо. Ты для меня важнее, так что я считаю, лучше тебе не ходить.
Я подумала про Аманду, как она там сидит дома со своим сердитым папашей.
Я представила, как просияет ее лицо, когда она откроет дверь и увидит меня.
Потом я вспомнила свой первый день в новой школе и подумала, что люди с таким характером, как у меня, просто не могут быть ничьими подшефными. Потому что, если мы раскиснем от всеобщей жалости, мы вообще черт знает что можем запихнуть кому-нибудь в рот.
Например, размокшее мыло.
Или грязные носки.
Или ящерицу плащеносную.
— Ты прав, пап, — сказала я.
Он кивнул и полез в холодильник за газировкой.
— Но, знаешь… я все-таки пойду.
Папа усмехнулся:
— Молодец, Тонто! Я так и думал.
Я же говорю, садоводы — люди простые. Что на уме, то и на языке.
— Никогда еще не был на вечеринке в честь общественной работы, — добавил папа. — Обожди, я мигом, только чистую рубашку надену.
В животе у меня заныло.
Хотелось бы надеяться, что садоводы умеют держать слово. Особенно насчет своего поведения на людях.
* * *
Когда Аманда открыла дверь и увидела меня, она остолбенела.
— Не подвезете на собрание? — спросила я. — А то папа уже уехал.
Ну да, знаю, получилось немножко театрально. Может, это у нас семейное.
Аманда просияла.
Мистер Косгроув тоже. Ну, что-то вроде.
Он почти перестал хмуриться и, когда мы подъезжали к зданию клуба, даже улыбнулся мне и сказал, что не надо нервничать, потому что все там будут ко мне добры.