— Кэтрин, — сказала Линда, — ты ведешь себя как какой-нибудь маньяк…
— Линда, — ответила миссис Хейзен, — ты всегда слишком много болтала. И как я погляжу, не сумела расстаться с этой скверной привычкой. — Затем она обратилась к Хейзену, который сидел с закрытыми глазами и низко склоненной головой, напоминая задремавшего в уголку старичка: — Ты прекрасно знаешь, Рассел, что я вполне способна позаботиться о себе, так что это совсем не алчность. Честно говоря, у меня лишь одна цель: сделать тебе больно. Отомстить за все эти годы издевательств и вранья. За то, что ты презирал меня, за то, что занимался со мной любовью с таким видом, точно делал мне большое одолжение…
— О черт, — пробормотал Хейзен, не открывая глаз и не поднимая головы, — черт, черт, черт!..
— Словом, я оставила последнюю надежду хоть как-то исправить ситуацию. Я хочу мести. Только мести!.. — продолжала миссис Хейзен все тем же ровным тоном, каким и начала свою тираду. Она напоминала человека, читающего тщательно выученную и отрепетированную речь. — Хочу отомстить за то, что ты разбил семью, вышвырнул из дому дочерей, разрушил их веру в себя. И они превратились в жалких, неразборчивых и глупых бродяжек, чья единственная цель — держаться как можно дальше от семьи. Отомстить, наконец, за то, что ты убил нашего единственного сына и пытаешься взвалить всю вину на меня…
Тут Хейзен приподнял голову и, злобно сверкнув глазами, уставился на жену.
— Но это ты испортила его! Ты превратила его в педика, ты привечала его дружков, таких же педиков, в нашем доме. Ты знала, что он балуется героином и еще бог знает какой дрянью. Сама давала ему деньги, чтоб он покупал себе эту дрянь…
— А ты сделал все возможное, чтобы он почувствовал себя ничтожеством. Ведь он никак не вписывался в созданный тобой ханжеский образ всемогущего промышленного магната и воротилы! — Теперь голос миссис Хейзен звучал злобно и истерично, слова, которые она выплевывала, казалось, резали, точно осколки стекла. — Ты сам оставил мальчика, бросил на произвол судьбы. Заставил почувствовать, что всем на него плевать, что безразлично, жив он или мертв!..
Стрэнд весь сжался. Он хотел бы сам сделаться невидимкой и не видеть, не слышать того, что происходит. Он взглянул через стол на Лесли. Она плакала, лицо было искажено. «Не многовато ли слез для одного вечера?» — механически подумал он. Вот и все, о чем он был способен думать в этот момент.
Столь же внезапно миссис Хейзен снова заговорила ровно и деловито:
— Итак, если ты вздумаешь ставить препоны нашему разводу, если не обеспечишь свою бывшую жену должным образом, будь уверен, я сделаю все, чтоб опозорить тебя. Опубликую в газетах список твоих так называемых подвигов, имена мадам Аркур, всех секретарш, пухленьких маленьких женушек твоих друзей, которым ты по доброте душевной помогал в политике и бизнесе. Всех этих смазливых актрисулек, которые утешали тебя и помогали забыть фригидные объятия законной супруги. Думаю, перечень всех этих имен станет увлекательнейшим чтивом.