— Хотите возглавить почетный список, сэр Галаад?![41] — с иронией воскликнул Хейзен. — Когда наконец вы спуститесь с небес на землю, повесите свой нимб на входную дверь и научитесь играть в уличные игры с большими мальчиками?
— Вы пьяны, Рассел. Протрезвеете — позвоните, тогда и будем говорить. — И Стрэнд медленно опустил трубку на рычаг. Он дрожал. Казалось, весь холод промозглого ноябрьского дня сосредоточился у него в костях. Он пошел в ванную комнату, повернул кран и начал наполнять ванну горячей водой. С наслаждением вдыхая пар, начал раздеваться и вдруг услышал звонок в дверь. Стрэнд закрыл кран, накинул халат и, шлепая босыми ступнями, пошел к двери. На пороге стоял доктор Филипс с маленькой черной сумкой в руках.
— Не возражаете, если я войду, мистер Стрэнд?
На миг Стрэнду показалось, что врач готов подсунуть ногу под дверь, лишь бы она не захлопнулась прямо у него перед носом.
— Прошу вас.
Филипс вошел.
— Надеюсь, я не слишком вас побеспокоил, — пробормотал он. — Но мистер Бэбкок звонил мне несколько минут назад и просил взглянуть на вас.
— Это зачем же?
— Позвольте снять пальто?
— Да, конечно. А мистер Бэбкок как-то объяснил?..
— Сказал, что беспокоится за вас. Ему не очень нравится, как вы выглядите, — бормотал Филипс, а Стрэнд тем временем помогал ему снимать пальто. — Он упоминал, что у вас были проблемы с сердцем и что совсем не помешает вас осмотреть. — Доктор покосился на Стрэнда. — Да, действительно, цвет лица у вас сегодня не такой, как обычно… Я знаю, вы прошли через стресс и…
— Просто плохо спал последние несколько ночей, — сказал Стрэнд. — Вот и все. — А сам решил: что бы ни случилось, но в больницу он не поедет.
Доктор Филипс достал из сумки стетоскоп и уже хорошо знакомый Стрэнду аппарат для измерения кровяного давления.
— Если бы мы могли присесть вот здесь, за стол, — сказал он, а Стрэнд подумал, что голос у него сейчас звучит точь-в-точь как у дантиста, убеждающего пациента, что чистка корневого канала — это ничуть не больно. — И еще: если бы вы могли снять халат…
Стрэнд скинул халат и повесил его на спинку стула. На нем все еще оставались брюки, а потому он не чувствовал себя по-дурацки, как если бы оказался голым в собственной гостиной.
— Ожирением вы не страдаете, это уж определенно, — заметил доктор Филипс и приложил холодный стетоскоп к груди Стрэнда. Его действия и слова были такими знакомыми… — Дышите. Теперь покашляйте. А теперь задержите дыхание. А теперь дышите, глубоко… Так, вдох, потом выдох… — Помимо этих коротких команд, доктор Филипс не произносил ни слова. Потом он начал прослушивать при помощи стетоскопа спину. Затем доктор обернул руку Стрэнда резиновой манжетой аппарата для измерения давления и стал накачивать воздух. Он выпустил воздух, внимательно и долго смотрел на шкалу, повторил процедуру. «Вся твоя жизнь — в каких-то пузырьках воздуха, — подумал Стрэнд, глядя на непроницаемое лицо Филипса. — Или в тоненьком столбике ртути, такой изменчивой, такой подвижной…»