Стрэнд уселся за стол напротив, какое-то время Хейзен задумчиво молча взирал на него.
— Аллен, — тихо сказал он наконец, — я приехал просить у вас прощения. И не только за то, что наговорил тогда по телефону. За то, как обошелся с Ромеро… У меня было много времени как следует подумать над этим и понять, в чем состоит мой долг. Сегодня я был в Хатфорде, говорил с судьей. И выяснил, что это Роллинз внес за него залог. Где он раздобыл деньги, так и осталось для меня загадкой. Впрочем, это не столь важно. Судья сказал, что получил всю сумму на следующий же день. И мне стало стыдно перед этим суровым стариком. Я сказал ему, что лично заинтересован в этом деле, что обязательно приеду на суд, где объясню обстоятельства, при которых познакомился с Ромеро. Скажу, что узнал его через вас и что мы с вами очень высоко ценили способности этого мальчика, особенно с учетом его, так сказать, неординарного происхождения. Несмотря на столь суровую и грозную внешность, судья оказался не таким уж чудовищем. Мало того, выяснилось, он даже помнит моего отца, еще по тем временам, когда сам был молодым начинающим юристом. Он пошел мне навстречу и согласился отменить залоговую сумму и выпустить мальчика под мою ответственность. — Хейзен улыбнулся краешками губ. — Полагаю, он просто не читал тот злосчастный выпуск «Таймс». Правда, он тоже выставил условия, что вполне оправданно в подобных обстоятельствах. Ромеро должен еженедельно являться в больницу для осмотра психиатром и соответствующего лечения. Я уже проинформировал об этом Холлинзби, и завтра тот должен забрать деньги.
«Так, значит, мои две тысячи снова вернутся в банк, — подумал Стрэнд. — И подарки на Рождество будут!..»
— Рассел, — начал он, — вы даже не понимаете, как меня обрадовали. Причем я рад не только за себя. В первую очередь за вас.
Хейзен выглядел несколько смущенным. Он отпил еще один глоток виски.
— Дело совсем не во мне, Аллен, — сказал он. — Просто Хитцу и компании предстоит пережить несколько неприятных дней. Что, в свою очередь, доставит мне некоторую радость. А теперь расскажите-ка мне все по порядку. Как выглядел мальчик, как держался в суде, не надумал ли, не дай Бог, бежать?.. И еще: что это за конфиденциальная информация, о которой он толковал, и почему он подумал, что именно Хитц украл у него письма и деньги?
— Это не он мне сказал.
В голосе Хейзена прорезались жесткие, инквизиторские нотки, порой присущие юристам:
— Тогда кто же?
— Я обещал никому не рассказывать.
— Обещал… — Хейзен презрительно поморщился. — Подобного рода обещания просто отравляют существование нам, адвокатам. Кто-нибудь нашел эти письма?