— Напомни-ка мне, — сказал он, — откуда ты здесь появился.
Ник не совсем понимал, как отвечать на такой вопрос. Пожав плечами, он сказал:
— Ну, как вы знаете, мы с Тоби подружились, и он привел меня сюда.
— Ага, — протянул Джеральд, по-прежнему не глядя на него. — И ты действительно был другом Тоби?
— Конечно, — ответил Ник.
— Странная у вас дружба, тебе не кажется? — И он бросил на Ника быстрый взгляд.
— Нет, не кажется.
— Он, оказывается, ничегошеньки о тебе не знал.
— Но, Джеральд… это же я! Я же не какой-нибудь пришелец из космоса! Мы с ним три года проучились вместе!
С этим Джеральд спорить не стал — он развернулся вместе с креслом и снова уставился в окно.
— И тебе у нас всегда было уютно, верно?
— Конечно… — с трудом выдавил Ник.
— Мы к тебе были очень добры, по крайней мере, мне так кажется. Так? Ты вошел в нашу жизнь — в самом широком смысле слова. Благодаря нам познакомился со множеством интересных людей. Поднялся, можно сказать, на высочайший уровень.
— Да, разумеется. — Ник судорожно вздохнул. — Отчасти поэтому я страшно сожалею о том, что произошло, — и добавил робко и серьезно, — ну, понимаете, об этом последнем эпизоде с Кэтрин.
Джеральд сдвинул брови; он явно не ожидал и не желал извинений, тем более переплетенных с соболезнованиями по поводу его дочери. Однако сдержался и сказал только:
— Боюсь, ты никогда не понимал мою дочь.
— Мне кажется, — отвечал Ник, — человеку, который сам не страдает от чего-то подобного, вообще трудно понять природу ее болезни, я имею в виду, не в какой-то отдельный момент, а вообще, день за днем. Я знаю только одно: она по-прежнему любит и вас, и Рэйчел, несмотря на то что нанесла вам… такой удар. В период маниакального возбуждения она живет в мире, где возможно все. И в сущности, что она такого сделала? Просто сказала правду.
Кажется, его слова заставили Джеральда задуматься — он нахмурился и немного помолчал; но затем, совсем как в телеинтервью, продолжил гнуть свою линию, не обращая внимания на возражения и неудобные вопросы.
— Скажи мне, пожалуйста, тебе не казалось странным, что ты, гомосексуалист, сблизился с такой семьей, как наша?
Ник подумал: да, это было необычно, в этом-то и заключалась красота. Но вслух сказал:
— Я только сторожил дом. Это Тоби предложил, чтобы я к вам переехал. — И, решившись на дерзость, добавил: — С тем же успехом можно сказать, что вы сами приблизили меня к себе.
— Я все обдумал, — сказал Джеральд, — и, как мне представляется, понял, что произошло. Это обычная история, об этом везде пишут. Своей семьи у тебя быть не может, поэтому ты сближаешься с чужой семьей. А через некоторое время начинаешь завидовать, потому что у нас есть то, чего у тебя никогда не будет, плюс еще твое происхождение… в общем, настал момент, когда ты не мог больше этого выносить — и в результате вот так нам отомстил. А ведь ты знаешь, — он развел руками, — мы от тебя ждали только одного — верности.