рисовать. А потом перестал просить ("запрашвать").
Сам стал рисовать. Действительно, Вера перестала ему рисовать чуть ли не с февраля, когда он сам начал рисовать.
(3, 11, 1).
Жене испекли маленький колобок, которым он очень занят. Когда он начинает капризничать, а я говорю: "Смотри, колобок-то укатится, если ты будешь капризничать", он смеется и спокойно говорит: *Пъ-нъстая'щiму-тъ ни ка'тиццъ. Эт ф кни'шки ка'тиццъ* - По-настоящему не катится, это в книжке катится. *Па'п, се'ти - эт лёхкъйъ ве'щь*. Сообщает утвердительно.
(3, 11, 2).
Ему купили туфельки, но все сомневаемся, не малы ли они. Он их сейчас надел, и Вера спрашивает: Теснят? Он: *Ни тисня'т. Хъть и ма'лiнькии, а ни тисьня'т* - Не теснят. Хоть и маленькие, а не теснят. Опять "хоть".
(3, 11, 6).
Некоторые из его неологизмов употребляются всего раз, но некторые держаться довольно долго. Так, еще употребляется им *пу'тня* (запутанное), *затужи'л* (туго завязал).
Я собираюсь пойти в кухню ставить самовар. Женя не хочет оставаться один и спрашивает: "А с кем я останусь?" Я (в шутку): "С яйцом" (он перед этим играл яйцом).
Он (недовольно): *Ицо' - эт ни лю'ди*. Я: "А кто же". Он (не задумываясь, спокойно): *Игру'шка*.
(3, 11, 7).
На днях, когда он уснул, бабушка положила ему в кровать крашеное яичко. Часов в 11 вечера он проснулся и увидел его. На его вопрос, откуда оно, Татьяна Северьяновна ответила, что его принес ангельчик. Наутро он подробно допрашивал, когда приходил Ангельчик и где он купил яйцо. Так и спросил: "Это он в магазине купил?" Но в общем он, казалось, поверил и приходившим говорил, что яйцо ему принес ангельчик. Однако сегодня вдруг неожиданно заявляет: *Ма'м, а'нгильчик врёт, шт о'н принёс*. А потом прибавляет: *Ангильчик - эт лю'ди?* Об ангелах он слышал, конечно, очень мало, знает их только по картинкам.
(3, 11, 8).
Он стучит в дверь со двора. Я отворяю, и он говорит "Не надо было затворять: я каждую минуту хожу". Действительно,. он бегал взад и вперед из комнаты во двор, таская игрушки. Я все же закрываю дверь. Он: "Я ще не кончил гулять". Он просит сделать ему лук (для стрельбы).
Я спрашиваю: "А что такой лук?" Он: "Эт чем стреляют". Я: "А какой он?" Он: "Палка и веревка". Он упоминает в разговоре "таган". Я пользуюсь случаем и спрашиваю: "А что такое таган?" Он: "На чем в Сивини уху варили" - "А какой он?" - "Черный". Я: "А как сделан?" Он: "Кругом как обруч, и ножки, ножки, ножки" - "А сколько у него ножек?" Он указывает пальцем, приговаривая: "Вот, вот..." (раз шесть).
Я: "А ты сосчитай)" Он: "Раз, два, три, семь, восемь". Таган он видел только прошлым летом в Сивини, чаще при варке ухи. *Па'п, ку'ры эт пти'ца!* Говорит, глядя в окно на кур. Это уже не первый случай подведения вида под род по своему почину. Играл самодельным аэропланом и назвал его "грачом". Я: "А что такое грач?" Он (выразительно): *Гра'чь эт пти'ца*. Вслед ха этим я спрашиваю его: "Что такое лошадь?" Он: "Лошадь эт лошадь". И тотчас же спрашивает: "А как лошадь пить зовут?" Я: "Их зовут пре, пре. А что такое лошадь?" Он кричит, разделяя по слогам: "Ло-шадь, ло-шадь" (Ло-шать, лошать!).