— Ты будешь здесь сегодня и завтра вечером, — пригрозил Рийс. — Или сделке конец.
— Да ты такой же, как Сэндор. Обожаешь повелевать, — зло бросила Лорен, уже не задумываясь о том, что говорит. — Разве ты сможешь полюбить обычного человека? Женщину с чувствами и самоуважением? Я бы не стала заниматься с тобой любовью, даже если бы ты оказался последним мужчиной на планете.
— Еще как стала бы, — ухмыльнулся он. — Если бы я не проговорился о том, что хотел тебя с той минуты, как увидел тебя, то сейчас ты бы уже стонала в моей постели. Потому что сама хотела этого. Без притворства.
Очень хотела: несмотря на весь жизненный опыт и убежденность в своей холодности, она была охвачена страстью. Плечи Лорен поникли.
— За тобой непременно должно остаться последнее слово. С чем тебя и поздравляю.
Лорен развернулась, чтобы уйти. Рийс не попытался остановить ее. Она ушла в свою комнату, захлопнула дверь и прислонилась к косяку. Ей было так тяжело, как будто ее переехал грузовик. Несмотря на окружающую роскошь и красоту, она чувствовала себя словно в тюрьме.
До конца заточения оставалось шесть дней. Шесть дней и шесть ночей.
И ночи, пожалуй, еще опаснее дней. Потому что Рийс был прав: она действительно хотела его. И легла бы в его постель. Словно не было в ее жизни Сэндора, который сумел убедить ее в том, что она несостоятельна как женщина.
Впрочем, нечего волноваться. Урок усвоен, мистер Кэллахэн. Теперь она не коснется его и пальцем.
Иначе спектакль может обернуться реальностью.
Весь следующий день Лорен работала как одержимая, но к семи вечера поняла, что пора остановиться. Скульптура Мадонны с Младенцем была закончена. Теперь ее предстояло убрать на месяц, а потом посмотреть на нее свежим взглядом, чтобы увидеть, достигла ли она того, к чему стремилась.
Хотя Лорен знала уже, что достигла. Фигуры Марии и Христа излучали внутренний свет и естественную простоту. Девушка аккуратно завернула скульптуру в полотенце, принесенное из ванной. Как обычно после окончания работы, она чувствовала себя опустошенной. Но ни заниматься чем-либо, ни спать не могла — слишком неспокойно было на душе, слишком много эмоций отнимало творчество. И уж меньше всего ей хотелось столкнуться с Рийсом, когда он вернется из Сиэтла.
Поддавшись сиюминутному порыву, Лорен позвонила Чарли.
— Привет. Хочу тебя навестить. Ты свободна?
— Конечно. Буду рада тебя видеть. Кстати, я еще не ужинала. Как ты относишься к китайской кухне?
Лорен облегченно вздохнула. Именно это ей и было нужно: зал, битком набитый людьми, и вкусная еда.