Я вскочила на ноги.
— Почему Том не дождался меня? Где он?
— Том просил меня уговорить тебя дождаться его, он обещал вернуться к половине пятого. А твой отец вернется гораздо позже.
— Я не могу ждать до половины пятого, — сказала я, боясь, что, если останусь, эта женщина уговорит меня простить моего папашу. — Мне еще надо слетать в Нашвилл к своей сестре Фанни. Пожалуйста, объясните мне, как лучше отыскать Тома.
Она неохотно дала мне адрес, умоляя меня взглядом своих голубых глаз быть доброй и снисходительной. Я вежливо попрощалась с ней, чмокнула в щечку Дрейка и поспешила оставить эту наивную молодую женщину, надевшую на глаза шоры.
Мне было искренне жаль ее, не способную разглядеть за привлекательной внешностью моего папаши безграмотного мужлана, который использует женщин в собственных интересах, а потом выбрасывает их за ненадобностью из своей жизни. Так поступил он с Ли Таттертон, Китти Деннисон и несчастной Сарой, — одному Богу известно, что с ней стало, после того как она убежала, оставив мне четверых своих детей. И лишь подъезжая к границе Флориды, я вспомнила, что так и не проведала своего дедушку.
Спустя час я добралась до провинциального городка, где, как мне сказала Стейси, подрабатывал во время летних каникул Том. Убогие домишки и совершенно несоразмерный торговый центр, напротив которого на автомобильной стоянке пылилось несколько машин старых моделей, произвели на меня тягостное впечатление. Разве мог Том здесь чего-то добиться? Исполненная решимости разрушить эгоистические планы папаши в отношении его старшего сына, я решительно помчалась на своем шикарном лимузине на окраину этого никчемного городишки, где и затормозила возле той самой высокой стены, о которой мне говорила Стейси.
Она явно не обо всем меня предупредила. Я заметила длинный ряд развевающихся разноцветных рекламных полотнищ, но что было на них написано, я так и не разобрала из-за сильного ветра. Едва я вылезла из машины и направилась к открытым воротам, как на меня налетела туча мошкары. Свободно пройдя на покрытую травой арену, испещренную множеством протоптанных тропинок, и теряясь в догадках, куда я попала, я с замирающим сердцем сделала еще несколько шагов и остановилась, пронзенная страшной догадкой. Мой брат Том решил пожертвовать, ради прихоти нашего папаши, своими лучшими годами, работая в цирке! Бедный, несчастный Том, как же он мог заживо похоронить себя в этом дешевом, ничтожном балагане, балансирующем на грани краха! Я разрыдалась.
Полуденное солнце нещадно пекло мне голову, вокруг работали люди, что-то насвистывая и напевая, стуча молотками и громко переговариваясь. Тут же играли и бегали друг за дружкой дети, время от времени бросая на меня любопытные озорные взгляды и взрываясь смехом. Видимо, в своем дорогом наряде, подходящем для прогулок по осеннему Бостону, здесь, в знойной Флориде, я выглядела нелепо. Я оглянулась: вокруг меня слонялись странные люди в эксцентричных костюмах, женщины в шортах мыли и стригли над тазиками волосы, на веревках сушилось мокрое белье, загорелые мускулистые мужчины в весьма скудной одежде деловито устанавливали будки и стойки с табличками: «Сосиски с булочками», «Бутерброды», «Прохладительные напитки», а также красочные рекламные щиты, на которых были изображены гибкие танцовщицы, уродливые мужчины с женским бюстом и женщины с бородой, толстяки и великаны, лилипуты, маги, змеи и крокодилы. Картину дополняли несколько чахлых пальм, отбрасывающих жалкое подобие тени, и запах зверинца, резко бьющий мне в ноздри. Не будь я столь враждебно настроена против всего этого, я, пожалуй, нашла бы данное зрелище колоритным и забавным. Но сейчас я не испытывала от него ни малейшего восторга. Правда, и на меня никто не обращал особого внимания.