Он принес из передней мои сапоги и шубу и помог одеться, причем мне показалось, что он задержал дольше, чем требовалось, свои руки на моих плечах. Я обернулась к Трою, он, улыбнувшись, крепко взял меня за руку и увлек за собой на кухню, откуда мы спустились по крутой деревянной лестнице в сырой и холодный погреб.
— Я провожу тебя, — сказал Трой, когда мы остановились перед массивной дверью, ведущей в туннель. — В детстве я боялся один ходить по подземелью: за каждым поворотом мне чудились привидения и страшные чудовища.
Но даже ощущая тепло его руки, я не могла отделаться от неприятных воспоминаний об угольной шахте, в которую однажды забрались мы с Томом, несмотря на предостерегающую табличку: «Проход строго запрещен! Опасно для жизни!».
В конце мрачного туннеля мы уперлись в скользкие ступени узкой лестницы, ведущей на кухню особняка, и Трой прошептал:
— Хорошенько прислушайся, нет ли кого рядом, прежде чем выбраться в коридор: Рай Виски имеет обыкновение задерживаться допоздна. Что ты скажешь Тони?
— Что-нибудь придумаю, — усмехнулась я. — У меня это неплохо получается, как тебе известно.
С этими словами я обвила руками его плечи и прижалась щекой к его холодной щеке.
— Без тебя я бы пропала!
— Но не забывай ни на секунду, что ты любишь не меня, а Логана, — сжав меня в объятиях, жарко прошептал он и тотчас же отпустил меня.
Спотыкаясь, я взбежала по лестнице, размышляя над его прощальными словами. Нет, Логан мне больше не нужен, мне необходим такой мужчина, как Трой, — чуткий, заботливый, способный понять меня. Одно время я думала, что найду себе такого друга в лице Тони, но вскоре поняла, что за его внешним шармом и обаянием скрывается властная и жестокая, как у моего отца, натура.
Дрожа от озноба, я выбралась в коридор, ведущий на кухню. Трой был прав: несмотря на поздний час, Рай Виски все еще стучал и звенел посудой, готовя еду на следующий день. Повар что-то напевал себе под нос, раскатывая тесто для лапши, а чернокожий поваренок отстукивал ритм вилкой и ножом. Я на цыпочках проскользнула мимо открытой двери кухни и, ускорив шаг, пробралась в свою спальню.
Вскоре я уже лежала в постели, прислушиваясь к вою ветра за темным окном и стуку собственного сердца. Внезапно дверь распахнулась, и рокочущий голос Тони вывел меня из дремоты:
— Как же ты успела пробраться сюда так, что я даже не заметил? — сурово спросил он.
До смерти напуганная его неожиданным вторжением, я села на кровати, прижав к груди одеяло. Со страху мне ничего не приходило в голову, я молча дрожала, стараясь не смотреть на Тони, лицо которого дышало благородным гневом. Пожалуй, даже Трой не помог бы мне теперь, подумала я. Тони включил лампу на тумбочке у изголовья кровати и уставился на меня тяжелым взглядом.