Кое– как переставляя вареные макаронины ног, он с трудом, как сквозь толстую стену, разбирал команды шагающего позади существа. После ночи в теплоузле считать это человеком Эдгар не мог – и был, честно говоря, не слишком далек от истины.
– Купы-ы-ыла мамо коныка, а ко-о-онык без ногы-ы-ы… – в очередной раз хрипло провыло существо за его спиной, и Эдгар привычно содрогнулся всем телом. Пленный держался за эту периодически звучащую за спиной фразу, как за единственную связь с растаявшей за ночь реальностью, но спазм от хриплого воя всякий раз скручивал внутренности и отпускал лишь через несколько шагов.
– Э. Подымайся уже. Цыгель-цыгель.
Пленный лежал на снегу, и встать у него никак не получалось. Нет, он не косил – Ахмет видел, что он более-менее честно старается исполнить его приказ, но… Ноги не держали: то и дело подламываясь, они не давали пленному сохранять вертикальное положение, раз за разом отправляя его носом в сухой, обдирающий лицо снег. Такое бывает. Близкое к пределу напряжение иногда подбрасывает организму такие шутки, о которых ничего не известно даже самым ученым невропатологам; зато бывает, что о таких парамедицинских случаях прекрасно осведомлены обыкновенные солдаты на передовой – и о методах лечения, кстати, тоже.
– Ладно. Отдыхай. Пять минут тебе, – сделав сочувственную мину, сообщил пленному Ахмет, присаживаясь на корточки.
Пленный бросил свое тело как есть – не перекладываясь поудобнее, не пытаясь как-то улечься, он тут же закрыл судорожно дергающиеся глаза и ткнулся лбом в снег.
Ахмет нарочито резко пошевелился, стараясь звякнуть винтовкой. Пленный дернулся, широко распахнув подергивающиеся подступающим безумием глаза, но увидел лишь недоуменный взгляд прикуривающего конвоира: чего, мол, вскипишнулся? Экий пугливый, смотри-ка…
Едва пленный вернул голову в исходное, Ахмет изогнулся к нему и, вытянув винтовку над самой его головой, дал короткую очередь. Тело пленного конвульсивно съежилось и спрятало голову руками, но осталось лежать в том же самом положении… Бля, че-то не то, – недовольно отметил человек, – онвроде как взбодриться должен, а не так вот… Но ресурсы организма пленного были уже недоступны – слишком много свалилось на недавнего каунасского пожарного, в недобрый час решившего ускорить выплату ипотеки службой в бывшей России.
– Ой смотри Эдя, ой смотри, – прохрипело существо, натужно распрямляясь: теперь пленный сидел у него на шее, словно ребенок у папы; разве что этот ребенок весил под сотню и с трудом держался прямо. – Ежели обоссышься, я ть-те такую саечку выпишу… Да держись ты… Х-хы… Ох и тяжелый ты, сука… Ну, айда.