Черноволосый наемник боком подобрался к мишени, ловко выдернул ножи. Передать мне все он так и не решился, отправляя по одному, я ловила их левой рукой, мгновенно перекидывала в правую и посылала обратно. Пока я дышу в одном ритме с волной… дзень, дзень, дзень… с кораблем и ветром, надувающим паруса… ножи танцуют у меня в руках, ложась в центр доски пятилистником… дзень, дзень!
Потом было искреннее восхищение ошеломленных наемников, торжественное вручение призов… да! И много, много горячего пунша, крепкого рома и рисового самогона. Отрешенно крутя между ладоней полный стакан, я смотрела на опалесцирующую гладь ночного моря. Вдохновение медленно покидало руки, принося взамен легкое, пузырящееся торжество… Почему я так и не стала цирковым акробатом? — так это именно из-за моего пресловутого вдохновения, не поддающегося ни контролю, ни прогнозированию.
Тогда, во время бури, на крыльях Силы, вырвавшейся из-под контроля сражавшихся магов-стихийников, я бесстрашно скользила по снастям, одну за другой перерезая веревки, удерживающие паруса. А команда пыталась привести в чувство оглушенную погодницу. Мы выбрались из ока урагана, но многим не так повезло.
Очень неуравновешенны, вспыльчивы и неуживчивы люди, работающие с Огнем, Водой и Воздухом, и от их характера часто страдают невинные. К тому же они как волки — делят страны на сферы влияния или охотничьи угодья. Очень непостоянны и неустойчивы их Силы, и чем они сильнее, тем страшнее бывает, когда стихия вырывается из-под контроля. Хотя кажется, что магия — занятие, требующее контроля и самодисциплины… справедливо это только для работающих с Землей, да и то не всегда. Даже мастера Опознания и Принуждения порой неспособны подчиниться холодному разуму.
С тех пор в Ландехольте и Полунсе стихийников больше не берут в придворные маги. Не поладивших столь крупно воздушных магов отправили в катакомбы, лишив способностей. Когда отловили… а ловили долго! И стоило это не одной жизни.
Этой ночью мои сны были наполнены искрящимся весельем и напевными мелодиями Ландехольта. Холод меня не беспокоил.
Капитан Владел Верел смотрел вслед исчезающей в портовой сутолоке бежевой куртке. Он искренне надеялся, что никогда более не увидит этой Охотницы. Всю ночь на корме раздавались пьяные песни и тосты за «такого меткого стрелка», не давая сосредоточиться. Хотя способность выбить десять из десяти на палубе движущегося корабля и достойна восхищения, а то, что откат разорванного договора не прокатился по его кораблю, заслуживает благодарности… прощай, кровница Сирин! Прощай!