- Чтобы?… - спокойно спросил он, но глаза его смеялись.
- …чтобы сделать меня своей любовницей! - выпалила она.
- Ты подозреваешь меня в нечестности, дорогая, - отозвался он. - Я, прежде всего бизнесмен.
Бизнес. Снова это проклятое слово. Он говорил о бизнесе, даже когда предлагал ей стать его любовницей.
- Да ну? - насмешливо протянула она.
- Да. Именно так. - Он упрямо стиснул зубы. - Что ты скажешь, если узнаешь, что тебя выбрали на роль «лица» компании, потому что нам нужна именно такая красивая и обаятельная женщина для рекламы нашей продукции?
- Скажу, что ты лжешь без зазрения совести. У тебя на выбор тысячи и тысячи моделей.
- К сожалению, ни одна не выглядит так, как ты, bella mia, - очень тихо произнес он, прищурившись и снова окидывая ее оценивающим взглядом.
Зуки пришлось собраться с силами, чтобы не задрожать, внимая чарующим звукам этого голоса под откровенным взглядом этих великолепных глаз. Набрав в легкие побольше воздуха, Зуки приготовилась броситься вон из комнаты, но его слова остановили ее:
- Знаешь, мой юрист абсолютно прав. Если я предъявлю иск, ты будешь разорена.
- Мне все равно, - вызывающе ответила она. - Подавай иск! Забери у меня все до последнего пенни. Лучше жить в бедности, чем работать на тебя!
Его смуглое лицо озарила ослепительная белозубая улыбка.
- Я вижу, за эти годы у тебя появились настоящие бойцовские качества. Ты стала гордой и упрямой. Это хорошо: я люблю женщин с характером.
- А ты ожидал, что я буду той же юной, наивной, послушной девочкой, которая?… - Она замолчала, покраснев от того, что чуть было не сорвалось с ее губ.
- Которая умоляла меня заняться с ней любовью? - мягко прервал он ее. - Для юной и, как ты говоришь, наивной девочки ты слишком откровенно выражала свои желания.
Зардевшись от смущения, с бешено бьющимся сердцем она не отрываясь смотрела на него.
- Неужели ты никогда не позволишь мне все забыть? - прошептала она.
- Как же я могу, сага, если сам не в состоянии об этом забыть? - просто ответил он.
В его голосе прозвучало нечто большее, чем просто желание, и Зуки отреагировала, как голодная собака на кусочек мяса. Боль в набухших сосках, скрытых под свободным жакетом, стала невыносимой. Тело как будто уже ей не принадлежало, она не могла его контролировать. И в этом была вина Паскуале.
Он был опасен. Он всегда был опасен. Когда ей было семнадцать, она считала его неотразимым. Спустя семь лет ей пришлось признаться, что его привлекательность во много раз возросла. Она не могла ему противостоять, и у нее оставался лишь один выход - бежать.