- Что ты имеешь в виду?
- Эта комната - полная противоположность тому, что я о тебе думал.
- А что ты ожидал?
- Нечто строгое, элегантное и обтекаемое.
- А то, что ты увидел, кажется тебе?…
- Фантастическим и прекрасным, но небезопасным. Я думаю, в такую комнату никогда не допустят дизайнера, но это и не комната независимой деловой женщины, - заключил он.
Зуки не сомневалась, что у него большой опыт по части определения стиля в квартирах женщин.
- А ты видишь меня именно такой - независимой деловой женщиной?
- Разумеется. А разве это не так?
Возможно, так оно и было. Но звучало как-то уж очень холодно.
- Конечно, - пожала она плечами.
- А ты, оказывается, мелешь кофе и печешь печенье.
Это замечание она не могла оставить без внимания!
- Я все-таки женщина, - промурлыкала она с притворным смиреньем.
Паскуале улыбнулся, оценив насмешку.
- В этом нет сомнения.
Допив кофе, он откинулся на спинку дивана и, заложив руки за голову, стал разглядывать ее картины.
- Ты все еще занимаешься живописью, и у тебя хорошо получается.
Его похвала была ей приятна. Даже очень.
- А почему тебя это удивляет? Мне всегда это нравилось. Помнишь?
- Помню. Я уже тогда считал, что ты должна заняться живописью профессионально. Вместо этого ты решила зарабатывать своей внешностью.
- Это потому, что манекенщицам хорошо платят, а художникам - нет, - вспылила она. - И в отличие от тебя мне пришлось самой зарабатывать себе на жизнь!
- А меня ты представляешь именно таким? Бедный богатенький мальчик? Думаешь, мне поднесли все на тарелочке? Ошибаешься. Отец захотел, чтобы я начал с самой нижней ступеньки. Он должен быть уверен, что я досконально изучу бизнес. Знаешь, путь сына босса не усеян розами. Люди ненавидят тебя уже за то, что тебе когда-нибудь достанется большое наследство. Это неизбежно приводит к тому, что ты оказываешься в изоляции. Я чертовски много работал, чтобы моя компания стала сегодня такой, какая она есть, и продолжаю работать.
- Звучит невесело, - тихо сказала она.
- Немного. Меня возмущает, что за все эти годы мачеха растратила так много денег, но, к счастью, положение скоро изменится.
- Да?
- Мой отец сейчас с ней разводится, - сурово улыбнулся он. - Процесс затянулся, но уже виден просвет.
- В сущности, ты осуждаешь мачеху за то, что она несколько увлеклась кредитными карточками?
- Можно простить жадность, - ответил он резко, глядя прямо ей в глаза, - неверность - никогда.
Этот взгляд заворожил ее. Вот уж кому не надо бояться неверности, подумала она. Ни одной из его женщин никогда и в голову не придет взглянуть на другого мужчину.