— Я — Обри, — сказал вампир. — Скажите мне свое имя.
У меня сразу пересохло во рту, но имя — это неважно. Он его мог и так знать.
— Анита.
— Анита! Как мило!
У меня подогнулись колени, уронив меня в кресло. Моника смотрела на меня огромными и жадными от предвосхищения глазами.
— Идите сюда, Анита, поднимитесь ко мне на сцену.
Голос у него не был так хорош, как у Жан-Клода. Просто не был — и все тут. В нем не было той текстуры, но разум за ним был таким, какого мне не приходилось ощущать. Он был древним, ужасно древним. И от силы этого разума у меня ныли кости.
— Идите!
Я только трясла головой — и больше ничего не могла. Ни слов, ни настоящих мыслей, но я знала, что не могу подняться из кресла. Если я поднимусь к нему, то подпаду под его власть, как только что Кэтрин. Блузка у меня на спине пропиталась потом.
— Идите же, ну!
Я стояла и не могла вспомнить, как встала. Господи, помоги мне!
— Нет! — Я впилась ногтями в ладонь. Разорвала себе кожу и радовалась боли. Я снова могла дышать.
Его разум отхлынул, как отходит назад волна прибоя. У меня в голове осталась легкость и пустота. Я прислонилась к столу, и около меня оказался официант-вампир.
— Не сопротивляйтесь! Если будете сопротивляться, он разгневается!
Я его оттолкнула:
— Если я не буду сопротивляться, он мною завладеет!
Официант выглядел почти человеком — один из новоумерших. На лице его было выражение, и этим выражением был страх.
Я обратилась к тому, кто стоял на сцене:
— Я выйду на сцену, если не будете меня заставлять.
Моника ахнула. Я не отреагировала. Все это неважно — только выдержать первые несколько мгновений.
— Тогда идите, как хотите, — сказал вампир.
Я отступила от стола и обнаружила, что могу стоять без опоры. Очко в мою пользу. И даже могу говорить. Два очка. Я смотрела на твердый полированный пол. Думай только о том, как переставлять ноги, и все будет хорошо. В поле зрения вплыла первая ступенька к сцене. Я подняла глаза.
Обри стоял в центре сцены. Он не пытался меня звать и стоял совершенно неподвижно. Как будто его вообще не было — ужасающее ничто. И его неподвижность ощущалась у меня в голове пульсом. Я подумала, что он мог бы стоять вот так на виду, и я бы его не видела, если бы он сам не захотел.
— Иди сюда, — прозвучал голос у меня в голове.
— Иди ко мне.
Я попыталась отступить — и не смогла. Пульс колотился в горле. Не давал дышать. Я задыхалась! Я стояла, и сила его разума вихрилась вокруг меня.
— Не сопротивляйся! — крикнул его голос у меня в голове.
Кто-то беззвучно кричал, и этот кто-то была я. Если я сдамся, это будет так просто. Как утонуть, когда устал бороться. Тихая смерть. Нет, нет!