Моника побежала по тротуару, пританцовывая. А ведь выпила всего-то два бокала. Тревожный знак.
— Веди себя прилично, — прошипела Кэтрин.
— А что я такого сказала?
— Анита!
У нее был голос, каким говорил мой отец, когда я поздно приходила домой.
— Ты сегодня не в настроении веселиться, — вздохнула я.
— Я сегодня собираюсь много веселиться. — Она подняла руку к небу. На ней были смятые остатки делового костюма. Ветер развевал длинные волосы цвета красной меди. Я всю жизнь гадала, была бы Кэтрин красивее, если бы ее постричь, чтобы, прежде всего, было заметно лицо, или это именно волосы делали ее красивой.
— Уж если мне приходится жертвовать одной из немногих свободных ночей, я хочу хотя бы поразвлечься за свои деньги — и как следует, — сказала она.
В последних словах прозвучала какая-то свирепость. Я посмотрела на нее внимательно.
— Ты собираешься нализаться в стельку?
— Не исключается.
Вид у нее был самодовольный. Кэтрин знала, что я не одобряю пьянства — точнее, не понимаю. Я не люблю понижать внутренние барьеры. Если я уж решала сорваться с цепи, то любила точно знать, с какой именно.
Мою машину мы оставили на стоянке в двух кварталах. Стоянка со сварной оградой. А вообще стоянок в Приречье мало. Узкие мощеные дороги и древние тротуары строились не для машин, а для лошадей.
Улицы промыла летняя гроза, прогрохотавшая, пока мы ужинали. Над головой засверкали первые звезды, как алмазы на бархате.
— Веселей, инвалиды! — вопила Моника.
Кэтрин посмотрела на меня и усмехнулась. И в следующую секунду побежала к Монике.
— О, Боже ты мой, — буркнула я себе под нос. Может быть, если бы я за ужином выпила, я бы тоже побежала. Хотя сомневаюсь.
— Да не тащись ты как черепаха! — бросила мне Кэтрин через плечо.
Как черепаха? Я догнала их шагом. Моника хихикнула. Почему-то я знала, что так и будет. Они с Кэтрин прислонились друг к другу со смехом. Подозреваю, что смеялись они по моему адресу.
Потом Моника достаточно успокоилась, чтобы фальшиво произнести театральным шепотом:
— Знаете ли вы, что ждет нас за углом?
На самом деле я знала. Последнее убийство вампира случилось в четырех кварталах отсюда. Вампиры называли это место «Округ». Люди называли его «Приречье» или «Кровавая площадь» — в зависимости от степени своей грубости.
— «Запретный плод», — сказала я.
— Ну, вот, испортила мне сюрприз.
— А что такое «Запретный плод»? — спросила Кэтрин.
Моника захихикала.
— Отлично, значит, сюрприз испортить не удалось. — Она взяла Кэтрин под руку. — Обещаю, что тебе понравится.
Кэтрин, может быть, и понравится. Я знала, что мне точно не понравится, но все равно пошла за ними за угол. Извитая неоновая вывеска была кроваво цвета крови. Я не преминула отметить эту символичность.