– Простите, – прошептал профессор, – я не знал, что…
– В четыре года у нее появилось хобби – астрономия, – продолжала женщина, не слушая его. – В пять она сделала модель Солнечной системы и велела отнести ее вам. Узнала о вас из журнала для слепых. Там появилась маленькая заметка о том, что готовится первая экспедиция на Марс. Она просто хотела помочь, во всяком случае, так сказала. Иногда мне кажется, что дочка на миллиард лет старше меня. Я люблю ее, но и боюсь. Я мало о ней знаю. О чем она думает? Чего хочет, если хочет вообще чего-то? Мы почти не разговариваем, разве что когда переезжаем. То есть бежим. А теперь…
Ему показалось, что в комнате стало светлее. Или глаза привыкли к темноте? За окном ровно шумел дождь. Арабская музыка внизу стихла.
– Теперь я прошу вас уйти. Когда в квартире появляется кто-то чужой, она это чувствует и начинает волноваться. Она ощущает малейшую вибрацию. Лучше, чем ваш «Викинг-1». Он так и остался в клетке, моя дочь тоже находится в клетке. В вашем понимании. И я тоже. Ну а вы сами? Разве нет?
Ему снова послышался сдавленный смешок. По спине мужчины прошла дрожь, возможно, в этом был виноват отсыревший плащ.
– Позвольте только с ней увидеться, – еле слышно произнес он.
– Это слово для нее ничего не значит.
– Поговорить!
– У вас не получится, – хладнокровно напомнила женщина. – Она глуха.
– Как вы с ней общаетесь?
– Рисую знаки и буквы на ладони, складываю пальцы особым образом. Отстукиваю морзянку по подлокотнику ее кресла. Мы начинали учиться с горячего и холодного, с удара и поглаживания. Она все схватывала очень быстро, и ее сознание напоминало мне птицу, которая пытается вырваться на волю. Громадную сильную птицу, заточенную в крохотную клетку, где она не может даже расправить крылья.
– Ну прошу вас! – Профессор зябко запахнул на груди плащ. – Согласитесь на несколько минут выступить в роли посредника! Ведь когда-то вы сами настаивали на этом! Я хочу только спросить об…
– Экспедиции на Меркурий. – Тень снова появилась на фоне окна. – Боюсь, что это совершенно неактуально. Моя дочь давно уже работает над новой планетной системой. Прежняя система ее разочаровала, не без вашей помощи. Вы не захотели ее принять всерьез, а теперь поздно. Дверь – там.
В машине ему пришлось проглотить несколько таблеток, в последнее время сильно пошаливало сердце. Профессор включил радио и тут же убрал звук. Ужасная музыка! А что передавали тогда, в семьдесят шестом году? На какой фильм его так звала Алиса?
«Это был „Человек, который упал на Землю“ Николаса Роуга, с Дэвидом Боуи в главной роли, – вдруг вспомнил он. – А по радио постоянно крутили „Дикий ветер“ в исполнении того же Боуи. Мне было сорок, и я тогда не знал, что такое таблетки. Алисе – двадцать три. И такие глупые голубые глаза, что можно было делать ставку – проживет сто лет. Обычно дураки живут долго. Женщине, которая ко мне пришла, было двадцать пять, и у нее на лице лежала маска обреченности. А об экспедиции на Меркурий никто и не думал».