Ужин сегодня был намного хуже. Я ел почти с отвращением, часто принюхивался к жареному мясу и наконец спросил служанку, не считает ли она, что мясо начинает тухнуть?
Она грустно развела руками. Хорошо, продолжал я, а где она его держит? В холодильнике по-прежнему ничего нет, кроме консервов. Дурочка указала на подвал. Я ужаснулся:
– Ты с ума сошла, там слишком тепло! Еще много осталось?
Она показала руками, сколько, а я покачал головой. Судя по ее знакам, там оставалось еще не меньше двадцати килограммов первосортной свинины… Но только тухлой. Какая жалость!
– Закопай мясо за оградой, – приказал я. – Сейчас же, пока мы не задохнулись от вони!
Но она ушла возиться по дому и начала копать только ночью, когда я уже ложился спать. Если эта упрямица что-то вобьет себе в голову, спорить с нею бесполезно.
Газета расшифрована полностью. Я до последнего момента надеялся наткнуться на какую-то шутку, объясняющую все, но прогадал.
На месте моих знакомых я никогда бы не убил столько времени и усилий на то, чтобы полностью воссоздать облик захолустного листка, где печатаются новости, интересные только для местных жителей. Никакого сарказма в статьях… Никаких уколов, намеков, ничего! Забавны разве что физиономии якобы местных жителей, которые они создали на основе снимка моей прислуги. Да и это не слишком остроумно.
Сам принцип письменности, который они использовали, стар, как мир, а то и еще старее. Интересно, как бы звучал этот язык, если бы кому-то вздумалось на нем заговорить? Вечный вопрос. Как бы звучал древнеегипетский из уст Аменхотепа? Древнегреческий из уст Гомера? Шумерский в устах храмового жреца из Урука?.. Мы можем только предполагать.
Питаюсь хуже прежнего. Жестянка с фасолью и банка с помидорами. Мяса больше нет. Моя дурочка ходит грустная. Вот недотепа! Положи она мясо в холодильник сразу, оно бы не протухло!
Но разве ей втолкуешь…
Снова думаю о городе. Документы… Их у меня нет. Что там говорила Александра о других возможностях их получить? Пытаюсь вспомнить и не могу. Все, что происходит за пределами ограды, постепенно теряет для меня всякий смысл.
Когда искал семейные архивы, в подвал не спускался. Да там и быть ничего не может, кроме пауков и старой рухляди. И все-таки я решил посмотреть. А вдруг? Ну а вдруг? И я вернусь в город и получу наконец новый паспорт…
Спустился в подвал, попытался включить свет. Лампочка не загорелась, да и неудивительно. После смерти дедушки тут вряд ли кто-то бывал, кроме моей служанки, а ей свет не нужен. Она, как я замечаю, свободно ориентируется в темноте.