«Или мы с помощью Лоны свяжемся сейчас с Региной, или…»
Я замолчал.
«Что „или“?» — настороженно спросила мать.
Я попытался перевести разговор в другое русло.
«Если этот Карфункельштейн не знает, куда деньги девать, тогда, может быть, он нас поддержит! А может, у него найдется и для нас местечко! Где двое, там и четверо. Регине наверняка удастся его уговорить».
«А еще что ты придумаешь?»
Я ответил не сразу. «А еще — еще мы можем постучаться к Рольфу и сказать ему всю правду».
«Кто этот Рольф?»
«Рольф Редлих. Сын старого Редлиха».
«Как ты надоел мне со своими глупостями!»
«Извини».
Мы замолчали. Через некоторое время мать спросила:
«А что они с нами сделают, эти Редлихи? Они не донесут на нас? А может быть, мы все-таки сможем у них остаться?»
«Наверняка сможем».
«Но есть еще и третий вариант».
Мать, кажется, совсем не слушала меня.
«Они нас просто прогонят. А если нас прогонят, для меня это будет хуже всего — хуже доноса, ареста и отправки в концлагерь».
Она непрерывно двигала больной ногой.
«Нельзя двигать только по часовой стрелке. А ты как думаешь? Надо стараться двигать в разные стороны. Как в вальсе. Знаешь, кто хорошо умел танцевать вальс? Твой папочка! Правда, он постоянно наступал мне на ноги, но при этом соблюдал правильный ритм и двигался в хорошем темпе. Когда мы танцевали вальс, у меня под конец просто дыхания нехватало, а ему — хоть бы что! Хотя к тому времени у него уже были больные легкие».
«Мама, что же мы будем теперь делать?» — перебил я ее. Я ужасно замерз и видел, что ей тоже холодно.
«Тебе решать».
«Почему мне?»
«Они же твои друзья».
«Думаешь, старый Редлих захочет говорить со мной? Он же первым делом про тебя спросит!»
«Тогда ты позовешь меня».
«А где ты будешь?»
«Я подожду на улице».
«Мама, это, наверное, наш последний шанс».
Я сдерживался, чтобы не заплакать.
«Ты прав».
На этом наш разговор закончился.
На следующее утро мы стояли у дверей дома Редлихов. Было уже не очень рано. Утро было каким-то особенно ясным. Совсем как тогда, в те солнечные воскресные дни, когда мы с отцом гуляли по берлинским улицам.
«Почему ты не звонишь?» — нетерпеливо спросила мать.
«Потому что ты стоишь рядом со мной. Ты же хотела подождать на улице. А кроме того, все вокруг выглядит вполне спокойно».
«Но ведь время сейчас совсем не спокойное».
С этими словами мать отошла от дверей дома и стала нервно прохаживаться по улице.
«Она уже может довольно хорошо ходить», — подумал я, глядя вслед матери. Эта мысль немного успокоила меня. Но лишь теперь я до конца осознал, что творится у нее в душе. Моя красивая мама заметно постарела, сморщилась, даже стала как-то меньше ростом.