Очевидно, публикуемая здесь рукопись Торновского не была известна в Советском Союзе. Иначе он вряд ли мог бы рассчитывать на реабилитацию. Ведь в ней он не только описал свои воспоминания, как участник похода Унгерна в Сибирь, но и дал в целом положительную оценку деятельности барона. Торновский широко использовал неопубликованные мемуары современников и книги, вышедшие к тому времени. В частности — книгу Князева, которую прокомментировал во введении.
Согласно пометке на титульном листе, Торновский начал писать свои воспоминания 1 августа 1940 г. и закончил 1 июня 1942 г. в г. Шанхае. Как отмечает автор, к этому времени политическая и экономическая обстановка существенно изменилась к худшему. Очевидно, имелось в виду обострение ситуации на Дальневосточно-Тихоокеанском театре Второй мировой войны после вступления США и Великобритании в войну против Японии в декабре 1941 г. К январю 1942 г. Квантунская армия стала самой сильной из сухопутных группировок вооруженных сил Японии. Развивая наступление, японцы зимой 1942 г. отрезали Китай от путей снабжения по суше, расширили контролируемые в Китае территории, а уже к маю выполнили все свои планы, составленные на первый период войны (Яковлев, 1965).
После освобождения Маньчжурии Советской армией, судьбы русских эмигрантов сложились по-разному. Многие вернулись в СССР, многие уехали в другие страны; мало кто остался в Китае. Обстоятельства не позволили Торновскому вернуться к работе над своими мемуарами. Они так и остались в своем черновом варианте — 141 страница трудно читаемого рукописного текста, снабженного многочисленными вставками и кроками нескольких боев.
Торновский отмечал, что текст требует перепечатки на машинке и обработки. Предчувствуя, что рукопись попадет в чужие руки, он просил не изменять ее по существу, а выпустить в свет, внеся лишь стилистическую правку. Выполняя это, я сознательно старался ограничиться исправлением стилистики и очевидных ошибок. Монгольские и китайские названия изменены согласно транскрипции, принятой в настоящее время. Имена “Джамбалон, Клингберг, Костромитин, Слюз, Мухаметдинов, Чжан-Ку-ю, Чингиз”, названия “Боций, Ново-Дмитрово” везде исправлены на Жамболон, Клингенберг, Костромин, Слюс, Мухаметжанов, Чжан Куню, Чингисхан, Боссий, Ново-Дмитриевка”, но фамилия “Сипайлов” оставлена в этом, наиболее распространенном написании (хотя в действительности должно быть “Сипайло”). Из текста изъят известный приказ № 15, поскольку он публиковался неоднократно, в том числе и в последние годы (например, Юзефович, 1993; Кузьмин, 2004). В конце книги я привожу его фотокопию. Кроме того, изъята перепечатка из романа Д. Уайта “Монгольский клад” (две страницы машинописи из газеты “Заря”, примерно 1923–24 гг.), так как она не составляет часть мемуаров.