Он на цыпочках прошел по коридору к себе в кабинет и уселся на диван. До чего удивительно, как Холли удалось изменить жизнь каждого, кто живет и работает на ранчо. Грей сильно скучал по ней, хотя был уверен, что должен был позволить ей уехать.
Да, он правильно поступил, отпустив ее. Но тогда почему его благой поступок приносит ему столько страданий?
— Ты ужасно выглядишь, — сказала Джанет на следующее утро, когда Грей, зевая, вошел на кухню.
— Анне приснился кошмар вчера ночью, — произнес он, потирая ладонью небритый подбородок. — Я взял ее в свою кровать, но так и не смог заснуть.
Джанет помолчала, взбивая яйца для омлета.
— Анне уже давным-давно не снились кошмары, да?
Он кивнул и налил себе кружку чая.
— Грей, ты знаешь, что вызвало ее кошмар, да?
— Я предполагаю, отсутствие Холли.
Экономка бросила на него странный взгляд.
— Конечно, бедная девочка скучает по Холли. — Уменьшив газ под кастрюлькой, Джанет подошла к нему и понизила голос: — Где сейчас дети?
— Они все еще одеваются. Они проспали. А что?
— Мне нужно кое-что тебе сказать. К сожалению, мне пришлось ждать, пока Холли уедет. Раньше ты не стал бы меня слушать. — Экономка пристально посмотрела на него, а потом понимающе кивнула: — Тебе плохо, да? Не можешь спать, лицо осунулось.
Он начал оправдываться:
— Но Холли...
— Ты понял, что сделал большую ошибку, позволив Холли уехать.
— Я должен был.
— Прости меня за эти слова, Грей, но ты несешь чушь. Этой замечательной девушке нравилось здесь жить, и она идеально вписалась в образ жизни «Залива Джабиру». Если ты считаешь ее сделанной из того же теста, что и твоя бывшая жена, ты толстокожий, как слон! — Джанет наклонилась ближе. — Холли тебя любит, Грей. Ты должен знать, что она без ума от тебя. Она любит всех нас, благослови, Господи, ее нежное сердце. Она любит это ранчо. Даже слепой понял бы — она к тебе неравнодушна.
Перед глазами Грея все поплыло.
— Но ее работа...
— Неужели Холли стала бы стремиться к новой работе, если бы знала, что может остаться здесь?
Ему пришлось поставить кружку с чаем на стол, чтобы она не выскользнула из его дрожащих пальцев.
— Я повел себя как трус, Джанет?
— Господь с тобой, нет! Ты обыкновенный человек, в конце концов... — Уголком передника Джанет прикоснулась к глазам. — И я понимаю, ты боишься страдать снова.
— Нет, я не боюсь. Меня беспокоит счастье Холли.
— Тогда ты должен перестать беспокоиться прямо сейчас и кое-что сделать. Если ты позволишь Холли вернуться в Америку, я тебя никогда не прощу.
— Но она уже на пути домой.
Джанет покачала головой: