Денек выдался на загляденье. Морозец игриво пощипывал щеки, нос, уши. Искрясь на слепящем солнце, снег весело по-скрипывал под ногами неудачливого студента, говоря о том, что вся жизнь еще впереди и будет в ней много удач и потерь, радостей и печалей. Так что не стоит принимать слишком близко к сердцу подленькую месть мелочного преподавателя. Хрен с ним и его тройкой. Как-то переживем.
Проходя мимо магазинов, Сергей невольно заглядывал в бедные серые витрины. В одной из них, компенсируя недостаток товара, словно на продажу выставили портрет Генерального секретаря ЦК КПСС, маршала, трижды Героя Советского Союза Леонида Ильича Брежнева.
"Что, суки, нечем больше торговать?" - все еще злясь, думал Сергей. Он откуда-то знал, что придет время, и окружающие Генсека сделают свое черное дело.
Как они похожи на пауков в банке, пожирающих друг друга. Вся история Родины с 1917 года - парад паучьих боев. О, если бы они истребляли только друг друга! Но уничтожен цвет нации, ее ум и гордость - интеллигенция! Истреблено основательно, под корень, все самое смелое и честное, талантливое и прогрессивное. И, как расплата, - столетний упадок и вырождение. Сию чашу потомкам придется испить до дна. И выживут ли они, среди бессмертных пауков - паразитов, непрестанно сосущих кровь своего народа!
Толчок в спину заставил вздрогнуть и оглянуться. Слава Богу, всего лишь ребятишки играли в снежки. Словно очнувшись, поразился своим мыслям, настолько чужими и крамольными они показались. "И откуда только все это взялось в моей башке? С такими идеями прямая дорога в тюрьму, а то и на психушку. Не иначе - перезанимался".
Наконец-то - автостанция. Сергей вошел в кассовый зал, купил за пятнадцать копеек билет. Немного отогревшись, по-брел к стоянке автобусов. Среди пассажиров, ожидавших свои рейсы, сновали несколько пестро одетых цыганчат. Они галдели, дергали за руки, выпрашивая мелочь, раздражая одних и веселя других. Засмотревшись на них, Сергей прозевал подошедшую цыганку.
- Эй, красавец! Послушай! Покажи-ка старой Сибилле руку. Она расскажет тебе судьбу.
- Зря стараешься,- отмахнулся Краевский,- меня не проведешь. Да и денег нет. Остались копейки на обратный путь.
- Давай руку! Говорю тебе, дай!
Не дожидаясь согласия, схватила сама, зажала в горячих ладонях, поднесла к близоруким глазам. Мгновенье, и ее безразличный взгляд изменился, вспыхнул магическим огнем. Цыганка, отпустив руку, отшатнулась. Затем, вновь приблизившись, заглянула в глаза. Ее смуглое лицо побелело, черты стали резче, ноздри крючкообразного носа расширились, мохнатые брови слились воедино, лоб покрылся испариной, а бескровные губы в трансе зашептали: