Глава 9.
Телеграмму получил Андрей. Долго вчитывался в неё, подошёл к столу, и сказал, что поездка в Феодосию отменяется. Я, даже не прочитав, поняла, о чём телеграмма, и что наш отпуск кончился. Андрей спустился вниз к администрации, сказав мне, чтобы я собиралась. Сели в машину, которая привезла нас под Севастополь, на аэродром Бель-Бек. Там стоял 'наш' Я-6. Андрей большую часть дороги молчал. Один или два раза показал на очень красивые места и сказал, что в следующий раз надо попасть сюда. Забросил чемоданы в самолёт, помог мне забраться на правое сиденье, поговорил о чём-то с техником. Самолёт был горячий, и пахло терпким, но приятным запахом. Андрей уселся на левое сиденье, втянул носом запах:
- Как я его люблю!
- Кого?
- Этот запах! От винта!
Мотор зачихал, винт неровно дёрнулся несколько раз и слился в прозрачный круг. Андрей закрыл дверь и открыл форточку. Несколько раз изменил звук мотора. Показал руку из форточки. Человек перед самолётом махнул флажком и отошёл в сторону, а два других выдернули колодки из-под колес. Мы вырулили на старт, но Андрей смотрел не на взлётную полосу, а куда-то вправо, я повернулась туда и увидела зелёную ракету. Двигатель взревел, и мы с ускорением покатились по земле. Несколько толчков и они резко прекратились. Мы в воздухе и летим в Москву! Андрей мало разговаривал, лишь несколько раз просил воды, кофе или чая из термоса. Я предложила бутерброды, но он отказался. 'Что, ничего не хочешь?' Он притянул меня к себе и довольно громко, из-за шума двигателя, сказал: 'Очень хочу тебя и обратно в Крым!', чмокнул меня в щеку и в нос, и опять уставился на приборную доску. Когда мы летели в Крым, он вёл себя по-другому: управлял самолётом одной рукой, а вторая была постоянно у меня в руках. Возвращение в Москву ему явно не нравилось.
- О чём думаешь?
- Интересно, что придумал товарищ Павел! Пытаюсь смоделировать все варианты.
- Я тебе мешаю?
- Нет, скорее отвлекаешь от недобрых мыслей. Скоро Харьков, надо садиться для дозаправки.
- Что-то не так, Андрей? - спросила я и заглянула ему в глаза.
- Ищу вариант, чтобы оставить тебя дома и не нахожу его. Слишком боюсь за тебя! - он тоже внимательно посмотрел на меня. На лице не было ни тени улыбки. - Рисковать лучше мне одному!
- Я дома не останусь! - твёрдо сказала я, - в воздухе, ты, может быть, и король, но на земле я лучше подготовлена.
Он ткнулся носом мне в плечо: 'Я за тебя боюсь!' У меня повлажнели глаза. Андрей вновь ушёл в себя, потом начал заходить на посадку в Харькове.
Пока шла дозаправка самолёта, Андрей покушал, на земле от его хмурого настроения не осталось и следа. Он деловито осмотрел самолёт, сходил в диспетчерскую, подошёл ко мне и спросил: 'Летим дальше или ты устала?' 'Летим!' Впереди появились тяжёлые облака, на земле кое-где белел снежок. Андрей ушёл вниз под облака, включил дворники, потому, что пошёл мокрый снег с дождём. Самолёт несколько раз потряхивало. Через два часа, погода ещё больше ухудшилась. На крыльях стала появляться наледь. Андрей сменил курс и приказал пристегнуться. Сели в Туле. Видимости не было никакой, Андрей трижды уходил на второй круг. Крылья обледенели, и самолёт плохо слушался рулей. Наконец, земля открылась, на некоторое мгновение, и Андрей посадил самолёт. Погоду на завтра давали нелётную. Позвонили Александру, сообщили, где находимся. Андрей договорился о перегоне самолёта по улучшению погоды в Москву. Домой вернулись на машине. Я пошла готовить ужин, а Андрей ушёл в кабинет. Через полчаса он пришёл с какой-то бумажкой: 'Смотри, что творят!' В бумаге было написано: "...звездообразный мотор в капоте NACA является источником вредного сопротивления, вследствие плохого образования носовой части... по этой причине применение капотов NACA для скоростей свыше 500 км/ч является нецелесообразным". Андрей выругался и ушел в кабинет. Когда я пришла звать его ужинать, он разговаривал с кем-то по телефону. Потом я поняла, что это был Поликарпов. Андрей говорил ему, что требуется поставить машину в трубу ЦАГИ и доказать ошибочность этого заявления. Через несколько минут он вошёл в столовую: 'Они максимально пытаются форсировать строительство никому не нужного И-180. И с этим уже ничего не сделать!' Поесть нам так и не дали, опять зазвонил телефон. На этот раз 'вертушка': 'Есть, через пятнадцать минут будем'. 'Одевайся, поехали!'