Бизнес, мозгом и руководителем которого был Паша Леньков, процветал.
А начиналось так.
Девять лет назад, в самый мрачный период буйных девяностых, аспирант Института всемирной литературы окончательно понял, что светилом филологии он не станет – не от дефицита способностей, а потому что скоро загнется от стипендии в шесть у. е. и полной невозможности дополнительного заработка. Соученики один за другим переквалифицировались в челноков, банковских охранников, продавцов на мелкооптовом рынке, но Паша последовать их примеру не мог: физические данные не позволяли ему таскать мешки и ящики или часами торчать под снегом и дождем у дверей офиса. А еще было обидно. Без малого десятилетие потрачено на обучение профессии – заметьте, горячо любимой профессии. Что ж теперь, все знания в унитаз?
С утра до вечера, сидя в неотапливаемой институтской библиотеке, Паша ломал голову над тем, как соединить свое ремесло, полностью утратившее всякую актуальность, с хорошими деньгами. Где сегодня нужен специалист по истории литературы? Разве что в каких-нибудь зарубежных славистских кущах, но там и своих умников хватает.
Идея пришла в голову, когда аспиранта бросила невеста Мила. Сказала на прощанье: «Достало твое нытье», но Паша-то знал, что на самом деле ее достали паршивая комнатенка в коммунальной квартире и чай, завариваемый по два, а то и по три раза.
В первый момент Леньков хотел выброситься из окна, но не хватило сил отодрать рассохшуюся раму. Во второй момент, когда, всхлипывая, он представлял свои унылые похороны и мрак могилы, у него произошло сатори.
За минувшие с тех пор годы Пашина жизнь радикально переменилась. Теперь он обитал в двухсотметровом лофте с технодизайном на Тверской, ездил на спортивном «альфа-ромео», останавливался в первоклассных гостиницах, а путешествовал исключительно бизнес-классом (мог бы и первым, просто не хотел привлекать к себе лишнего внимания).
Жениться не женился, ибо рано и вообще незачем, но женской лаской обделен не был, причем все Пашины подруги красотой существенно превосходили очкастую Милу, не сумевшую разглядеть в бедном аспиранте потенциал.
Леньков всё еще числился на службе в своем полураспавшемся институте, где по-прежнему ничего не платили, но зато и работы никакой не требовали. Научный статус позволял работать в архивах и профессорских залах библиотек. Лет пять назад Паша защитил диссертацию – с блеском, ему даже предложили переработать текст в научно-популярную книжку, но он благоразумно отказался. Тема была такая: «Текстологический анализ предсмертных волеизъявлений литераторов пушкинской эпохи».