Я кивнула.
– Насколько я понял, он был большим вашим поклонником. Опять же узнавал из ваших передач и статей новости о своих знакомых. И вы же всегда оперативно сообщаете о крупных кражах, громких убийствах. Насколько я понял, вы ему – сама не зная об этом – чем-то помогали в профессиональном плане. И, возможно, он хотел просто поразвлечься, глядя на нас на всех с облачка.
– Каким образом поразвлечься?! Я что, массовик-затейник?
– Только при одном вашем появлении кое-кто сразу же покинул аукционный зал. Ведь так?
Я была вынуждена согласиться.
– Теперь вы каким-то образом занимаетесь искусством, или предметами искусства, или еще чем-то, связанным с нашим миром. Иначе вы не пришли бы сюда. Я прав?
Я кивнула.
– Кстати, сколько уже трупов?
– Два.
– Ого! И кто?
Я пояснила. Александр Георгиевич, как выяснилось, знал про генерала Иванихина, но как про героя Великой Отечественной войны. С другой стороны, его совсем не удивило, что генерал привез с собой из Германии внушительную коллекцию картин и посуды.
– Через меня проходили вывезенные из Германии картины, и немало. Потомки продают. Вы же знаете, какие изменения произошли и происходят в нашей стране…
– Вы видели среди этих картин что-нибудь на самом деле ценное? На уровне мировых шедевров?
Александр Георгиевич покачал головой.
– Но что-то такое могло быть вывезено нашими из Германии?
– Конечно. Никто ж не знает точно, что именно вывезли наши. Наши люди не имеют дурной привычки сообщать о таких делах властям. Хотя у немцев вполне может быть составлен какой-то каталог украденных ценностей – с их-то пунктуальностью.
– А каталог украденного ими у нас?
Александр Георгиевич только хмыкнул.
– Как вы считаете, вернуть какие-то наши ценности с Запада реально?
– Нет. Причем ни вывезенные во время войны, ни вывезенные в последние годы. Что ушло, то ушло. А теперь еще церковь хочет кое-что себе вернуть из музеев. Да даже не «кое-что», а многое. И, думаю, вернет. Ну а по ходу дела еще какие-нибудь спонсоры получат то, на что давно глаз положили. Но давайте не будем о грустном… В особенности, раз мы ничего не можем с этим поделать.
Я спросила, можно ли точно воспроизвести фразу из завещания почившего коллекционера, касающуюся меня.
– Сейчас позвоним в адвокатскую контору, – пожал плечами Александр Георгиевич. – Без проблем.
Однако, поговорив с кем-то из этой конторы, владелец Аукционного дома нахмурился.
– Что-нибудь не так? – тихо спросила я.
– Я отправил вам приглашение по их указанию… То есть я, конечно, связывался не только с вами… Но они мне тогда не сказали всего… Я бы обратил внимание.