— Тогда их еще не существовало.
На лице Джастина читалось откровенное недоверие.
— Да брось ты! Фотографию изобрели больше ста лет назад. Да, кажется, все будет гораздо труднее, чем я рассчитывала.
— Все эти фотографии сделаны в начале прошлого века, — заявила я.
— Не валяй дурака!
Я вышла на середину комнаты, глубоко вдохнула и выдохнула и обвела рукой все вокруг.
— Погляди по сторонам! Черные шторы. Винтажные украшения. Мои фотографии, сделанные больше века назад. Готическое оружие. А у меня в спальне висят портреты, датируемые началом восемнадцатого века. Почему ты не задаешь мне вопрос, который у тебя наверняка уже крутится на языке?
— Да о чем мне спрашивать? Я понятия не имею, что тут происходит.
Джастин начал паниковать. В прошлом я бы пришла в восторг при виде подобного ужаса. Теперь же лишь хотела добраться до сути дела.
— Думай же! Когда мы поехали на сноркелинг… почему я никогда раньше не видела, как блещет на волнах солнце?
По виску Джастина скатилась струйка пота. Он нервно сглотнул — так сильно, что мускулы у него под ухом сжались и пот капнул на пол.
— Понятия не имею. Ты больна? Есть же какое-то жуткое заболевание, при котором нельзя на солнце. У тебя оно?
— Так легко придумывать для меня оправдания правда? — спросила я.
— Силы небесные, Лина, о чем ты? Зеленые глаза Джастина потемнели.
— Все эти люди, — промолвила я, подходя почти вплотную к нему, — все эти люди, стоящие вокруг меня на фотографии, и тот, кого ты видел перед началом школы. Все они — вампиры.
Джастин посмотрел на фотографию, потом снова на меня.
— Нет… — пробормотал он.
Типичная реакция, типичная реакция. Собственно говоря, все, кому я когда-либо сообщала этот факт перед тем, как убить, реагировали абсолютно одинаковым образом.
— Восемь недель назад я и сама была вампиром. Одной из древнейших в моем кругу. А все эти люди — члены моего братства.
Джастин оперся рукой о спинку дивана, как будто не мог сам стоять на ногах.
— Думаешь, я совсем псих? Думаешь, я поверю… — начал было он. — Неужели ты недостаточно доверяешь мне, чтобы сказать правду? Тони Сасаки ты все открыла, а я тебе нехорош?
— Да это и есть правда! — воскликнула я. — Ты бы понял, если бы я лгала.
— Я тоже так думал, но теперь догадываюсь, что ошибался, а на самом деле ничего-то не понимаю. Прямо сейчас ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты вампир. Кровососущая бессмертная вампирша. И убивала людей. Ты что, и правда убивала людей?
Голос его звучал саркастически, почти язвительно.
Я сглотнула.
— Тысячи. Я была самой могущественной вампиршей. Встреть ты меня тогда, я предстала бы пред тобой совсем не той Линой, которую ты знаешь сейчас. Я не знала бы ни жалости, ни снисхождения. Пустила бы в ход все силы и средства, чтобы сделать тебе больно. Я слишком страдала по жизни, что утратила, став вампиром. Род, — я показала на фотографию, — считал, что чем ярче и полнее ты живешь перед тем, как стать вампиром, тем злее и безжалостнее становишься потом, после смерти. И я была чудовищна. Все эти люди, члены моего братства, были выбраны тщательно и неторопливо. Мальчики, такие же, как ты. Я выбирала их за силу, проворство и честолюбие.