— Я же не предвидела, что окажусь в такой ситуации.
— Ну да. Хорошо еще, что магия, ограждающая тебя подразумевает кое-какие остатки былой роскоши. Например вампирское зрение и сверхчуткое восприятие.
— О, так они все еще при мне?
Я поднялась и снова обвела комнату взглядом. Все верно: как и сказал Род, я различала все мельчайшие подробности — вплоть до крохотных следов от сучков в дощатых половицах и малейших неровностей гладких крашеных стен.
— Думаю, со временем, по мере того как ты будешь вливаться в обычную человеческую жизнь, все эти способности ослабеют.
Как это так — я уже не вампир, но все еще сохраняю какие-то вампирские качества? Могу ли я теперь выходить на солнце? Снова есть обычную человеческую пищу? Вопросы роились в голове, точно осиный рой. Я топнула ногой от досады. Род обеими руками обхватил мои щеки, и я вздрогнула — так холодны оказались его ладони. Сжигавшая меня лихорадка вмиг унялась.
— Лина, ты должна раствориться в мире людей. Должна пойти в школу и снова сделаться шестнадцатилетней девочкой.
Как бы мне ни хотелось заплакать, я не могла. Вампиры не плачут. Не умеют. Ни слез, ни воды — лишь кровь да черная магия. Когда у обычного человека потекли бы слезы, слезные протоки вампира просто терзает жгучая острая боль.
Мне хотелось сбежать, вывернуться наизнанку — что угодно, лишь бы избавиться от гнусного огня, сжигающего меня изнутри. Сжав кулаки, я попыталась излить смятение одним протяжным вздохом, поперхнулась и закашлялась. Взгляд мой упал на фотографию, что стояла на крышке бюро. Теперь эта фотография выглядела старой и потрепанной, хотя последний раз я видела ее в тот самый день, когда для нее позировала. На снимке мы с Родом стояли бок о бок, обнимая друг друга за талию, на задней террасе моего замка. Род в черном фраке и цилиндре, я в светлом платье, со спадающей полевой груди длинной косой каштановых волос. Мы превосходили простых смертных. Мы были пугающе прекрасны.
— И как мне, по-твоему, это сделать? — Отвернувшись от фотографии, я снова посмотрела на Рода. — Спрятаться?
— О, подозреваю, это будет легче, чем ты думаешь. Ведь тебе никогда еще не было шестнадцати лет. Я украл у тебя такую возможность.
Шагнув ко мне, Род поцеловал меня в лоб.
— Почему ты сделал это ради меня? — спросила я. Род отодвинулся, воздух меж нами заколыхался. — Ритуал.
— А то сама не знаешь? — проговорил Род, наклоняя голову набок.
Я покачала головой — я никогда даже и близко не понимала, что именно он сделал ради меня.
— Потому что, — продолжал он, — за всю мою историю я так и не нашел никого, кого любил бы сильней, чем тебя. Никого.