Родители. Родители Джастина. Мне вспомнилась лежащая на ладони золотая сережка — под дождем. Я постаралась выбросить видение из головы.
— К тебе домой? — переспросила я, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь волос.
— Ну да. Тут всего-то с час езды.
— Не знаю даже. Наверное.
Внезапно меня бросило в жар. Я провела ладонью по волосам. Последними родителями, с которыми я встречалась, были мои же собственные — в далеком пятнадцатом веке.
Во взгляде Джастина пробежала тень. Он явно ожидал, что я буду в восторге.
— Понятно. Ну да тебе вовсе и не обязательно.
Он все еще сидел на каменном парапете, хотя я уже встала. Я повесила сумку на плечо и побрела к дорожке.
— Да нет же, я правда хочу. Послушай, мне пора. Я приду к тебе в комнату после смены в библиотеке, ладно? Около шести.
— Лина, постой?
Я отвернулась и бегом помчалась по дорожке к Мейн-стрит.
* * *
Через минуту я уже прошла общежитие «Искатель». Мое «семейное дело» состояло в том, чтобы отправиться на кладбище Лаверс-Бэй. Я прошла по Мейн-стрит мимо порта в глубь города, вступила под сень железной арки кладбища и по указателям разыскала офис. Внутри все было выдержано в белых тонах, лишь картины с изображением цветов на стенах чуть светились нежно-розовым. Из-за широкого антикварного письменного стола — тоже белого — навстречу мне поднялась молодая женщина лет тридцати с небольшим. На лице у нее застыло привычно-скорбное выражение.
— Чем могу служить? — спросила она профессионально-соболезнующим тоном.
— Мне бы хотелось установить надгробие, — промолвила я. — In memoriam.
Мне вдруг отчетливо вспомнилось, что останки Рода висят сейчас у меня на шее.
— У вас оно уже есть?
— Нет, — отозвалась я.
Женщина взяла из стопки в правом углу стола брошюрку, раскрыла ее и протянула мне.
— Позвоните по этому номеру. Это местная фирма по изготовлению надгробных памятников. Там вам помогут разработать эскиз.
Я вытащила конверт, набитый стодолларовыми бумажками. Как и говорил Род, мне приходилось пользоваться исключительно наличными. И, глядя правде в глаза, у меня их было более чем достаточно. Глаза женщины скользнули по купюрам и устремились на мое лицо.
— Сколько будет стоить все в целом? — спросила я.
Женщина оглядела меня с головы до ног и вздохнула.
— Сколько вам лет? — спросила она, приподняв брови.
— Шестнадцать.
— Я не могу сделать этого без согласия ваших родителей, — решительно и властно заявила она.
Терпеть не могу таких вот особ.
— Надгробие как раз в память о моих родителях. Они оба мертвы. Так что, если две тысячи долларов вашему кладбищу пригодятся, разрешите мне его установить. Или мне придется обратиться куда-нибудь еще.