— Думаешь, это хорошая идея?
— А чего здесь стоять?
Лоцман обогнул ее и вошел внутрь. Фатер последовала за ним. Бен сидел на желтой кушетке.
Увидев его, она спросила:
— А где Лин и Даньелл?
— Лин ушла, — сказал Бен. — Она не вернется. А Даньелл…
Он оторвал руку от подлокотника, словно собираясь что-то показать. Но вместо этого сделал какое-то кислое лицо и оставил руку болтаться в воздухе.
— Что происходит, Бен? Объясни, пожалуйста.
Он кивнул.
— Сначала надо тебя кое с кем познакомить. За всю свою жизнь я по-настоящему ненавидел двух людей, потому что оба они доставали меня по разным причинам. Один был моим начальником по имени Пэрриш. Другой была моя старая подружка по имени…
— Эйлин, — подсказала Фатер.
— Эйлин Стюарт, верно. Как ты запомнила?
— Я все помню, Бен. И хорошее, и плохое.
Он улыбнулся, вспомнив, какая у нее цепкая память.
— Точно — так и есть. Как ни странно, я спустя годы забыл фамилию Пэрриша, потому что вспоминал его только как подлеца: Карл-подлец. Карл Пэрриш, подлец. Эйлин Стюарт и Карл Пэрриш. Стюарт — Пэрриш. Это имя ты помнишь, Фатер?
— Нет.
— Зато ты помнишь его самого.
Из кухни Даньелл вышел бродяга в оранжевой рубашке, в одной руке у него был бутерброд с арахисовым маслом, а в другой — банка «Доктора Пеппера». Он уселся на кушетку рядом с Беном, словно в этом не было ничего особенного, и продолжил есть.
И Фатер, и Лоцман попятились, пес зарычал. Они смотрели на Бена так, словно он свихнулся.
— Не беспокойтесь — он теперь безвреден, правда? — Бен взглянул на Пэрриша и похлопал его по руке. Бродяга кивнул и откусил еще один кусок от арахисового бутерброда из белого хлеба с обрезанными корочками. — Стюарта опасаться больше не надо. У него подрезаны когти.
— Пожалуйста, Бен, прошу тебя — расскажи мне, что происходит. Что все это такое?
Он кивнул, понимая ее замешательство.
— Я сам создал Стюарта Пэрриша, вплоть до той оранжевой рубашки, что на нем. Сейчас расскажу как. Мое подсознание сложило все явления, пугавшие меня на протяжении жизни, в огромный котел. — Он обеими руками изобразил перед собой большой круг. — Оно перемешивало их, пока не образовался однородный яд, потом засунуло эту смесь в печь, в мой мозг, — Бен коснулся своего лба, — и варило ее на медленном огне несколько лет. Потом, совсем недавно, оно вытащило Стюарта Пэрриша из этой печи, и он был готов идти и убивать кого угодно.
Фатер ничего не понимала. Что могла она понять из этого странного объяснения? С ее лица не сходило удивление: о чем это ты говоришь? Но ведь и сам Бен ничего не понимал вплоть до самого недавнего времени. Очевидно, пришла пора, чтобы она кое-что увидела своими глазами, а не просто услышала.