Прозрачные одежды, скользя, спали с девы и она, не стыдясь своей наготы, приблизилась к зачарованному хобботу. Рукой, исполненной совершенной красоты, она провела по его волосатым ступням, и уже не владеющий собой Фрито увидел, как они корчатся от неистового, неодолимого желания.
– Ну-ка, давай мы устроим тебя поудобнее, – хрипло прошептала она, копошась в застежках его куртки и со смешком расстегивая перевязь меча.
– Ласкай меня, о, ласкай же меня, – мурлыкала дева. Рука Фрито, как бы по собственной воле, вытянулась и коснулась нежного всхолмия ее эльфийских персей, между тем как другая, медленно обвивая ее тонкую, безупречную талию, все сильнее притискивала деву к его бочкообразной груди. – Как я люблю волосатые ножки, – простонала она, заставляя Фрито опуститься на серебристый ковер. Ее крохотные розовые ступни скользили вверх и вниз по роскошному меху его лодыжек, а нос Фрито уже утопал в теплом эльфийском пупке.
– Но я такой маленький и волосатый, а… а ты так прекрасна, тоненько пожаловался Фрито, неуклюже выпутываясь из своих перекрещенных подвязок. Эльфийская дева ничего не сказала, лишь издала горловой воркующий звук и крепче прижала его к своему роскошному, как у фавна, телу.
– Ты кое-что должен сделать для меня сначала, – прошептала она в его мохнатое ухо.
– Все что хочешь, – всхлипнул томимый жгучим желанием Фрито. – Все!
Дева сомкнула очи и, вновь растворив их, уставилась в потолок.
– Кольцо, – сказала она. – Отдай мне Кольцо.
Тело Фрито напряглось.
– О нет, – вскричал он, – только не это! Все что хочешь, но … но не Кольцо!
– Отдай мне его, – сказала она нежно и настоятельно. – Отдай Кольцо!
От слез и замешательства у Фрито потемнело в глазах.
– Я не могу, – сказал он, – я не должен!
Но он уже знал, что решимость его ослабла. Рука эльфийской девы медленно, вершок за вершком, подползала к цепочке в его жилетном кармане, ближе и ближе подвигалась она к Кольцу, которое Фрито хранил столь долго и столь добросовестно…
Хотя мы и не можем с полным чистосердечием сказать, уподобляясь профессору Т., что "история разрасталась по мере ее изложения", мы готовы признать, что эта наша история (или вернее отчаянная необходимость подзаработать на ней, продавая ее хоть с уличного лотка по ломаному грошу за экземпляр) разрасталась в прямой пропорции к зловещему уменьшению наших счетов в банке "Гарвард-Траст", что в Кембридже, штат Массачусетс. Подобное снижение тургора, которым страдал и без того уже чахлый пакет принадлежащих нам ценных бумаг, само по себе не вызывало тревоги (или смятения, как мог бы выразительно выразиться профессор Т.), однако порождаемые им опасности и возможность получить оплеуху от первого встреченного кредитора таковую вызывали и весьма. Вконец изнуренные этими мыслями, мы уединились в читальне нашего клуба, чтобы подумать на досуге о превратностях нашего существования.