Артопед задохнулся.
– Черная Яма, – вскричал он.
– Да, – сказал Гимлер. – Баснословный Карат Чун моего предка, Фергюса Фанабера.
– Страшная Андреа Дориа, проклятье живых грудей, – сказал Ловелас.
– А перевал-то где же? – спросил Фрито.
– Лик земли переменился с тех пор, как я последний раз бродил в этих местах, – быстро отозвался Гельфанд, – и нечто, быть может, сама Судьба, провела нас обманным путем.
Фергюсу принадлежат эти слова и тако рек он: Вот в чем моя вера, и отныне жизнь моя станет блистающим примером добродетели и совершенства, достойным того, чтобы оный леляли в Небесах как образчик для всех, у кого достанет мудрости, дабы последовать за мною. Вероучение же мое, подобно Галлии, разделяется на три части. Во-первых, мне долженствует не совать носа в чужие дела. Во-вторых, я обязан стараться во всякое время и во всяком месте поддерживать нос свой в чистоте наиболее сообразными с оной целью средствами. И в-третьих, яко же и в последних, надлежит мне всегда заботиться о том, чтобы руки мои не блудили черт знает где.
– По моему разумению, – сказал Артопед, – самое правильное это снова искать перевал. Он должен быть где-то рядом.
– Еще три сотни верст переть за здорово живешь, – с некоторой робостью сказал Гельфанд, и тут узкая полка, связывавшая их с долиной, с негромким урчанием соскользнула в пруд.
– Ну так, этот вопрос решен, – брюзгливо заметил Бромофил и крикнул: Йо-хо-хо, иди сюда, попробуй, съешь нас!
Низкий голос отозвался издалека:
– Моя большой зверь, моя так и сделает.
– И впрямь мрачная Судьба привела нас сюда, – сказал Артопед, – или дурак-волшебник!
Гельфанд невозмутимо откликнулся:
– Нам надлежит отыскать заклинание, открывающее эту дверь, да поскорее. И так уж смеркается.
Он поднял волшебную палочку и вскричал:
Юма пало альте напо ерин ходит браэ
Тергин корряга кремора оле.
Дверь осталась недвижима, а Фрито между тем нервно вглядывался в маслянистые пузырьки, затеявшие во множестве подниматься со дна пруда.
– Если бы я только послушался дядюшку Пука и пошел учиться на дантиста, – заскулил Пепси.
– А если бы я остался дома, я бы уже заработал кучу денег, торгуя энциклопедиями, – всхлипнул Мопси.
– А если бы у меня было фунтов десять цемента да пара мешков впридачу, – поддержал их Срам, – вы бы уже целый час гуляли по дну этого пруда.
Гельфанд, бормоча магические слова, отрешенно присел перед упрямым порталом.
– Псаммобия, – произносил он нараспев. – Битум. Мазло.
Дверь глухо ухнула, но не шелохнулась.
– Какой-то мрачный вид у нее, – сказал Артопед.