Артопед прокашлялся.
– Дела давно минувших дней, – начал он.
– Зовите меня Измаил, – перебил его Гимлер.
– Когда Апрель обильными дождями, – встрял Ловелас.
– Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, – завел свое Бромофил.
После недолгих споров пришлось Фрито рассказать всю историю Кольца и повесть о путешествиях Килько, поведать о Черных Призраках на свином ходу, о Совещании у Орлона, о Дории и о безвременной кончине Гельфанда.
– Уху-ху-ху, – печально промолвил Килоперц, когда Фрито закончил.
Лавалье глубоко вздохнула.
– Труден ваш путь и опасен, – молвила она.
– Да, – подтвердил Килоперц, – тяжкое бремя приняли вы на себя.
– Враг ваш силен и безжалостен, – молвила Лавалье.
– Многого вам надлежит опасаться, – промолвил Килоперц.
– Вы отправляетесь на рассвете, – молвила Лавалье.
Досыта пообедав херувимами и серафимами, усталые путешественники разошлись по комнатам, отведенным им Килоперцем и Лавалье в стоявшем поблизости маленьком дереве, но Фрито, собравшегося войти вовнутрь, Лавалье поманила за собой и вскоре привела в небольшую укромную лощину, посреди которой стояла заляпанная пометом птичья купальня с плавающей в ней кверху лапками четой воробьев.
– Яд, – пояснила Лавалье, выбрасывая оперенные трупики в кусты, больше их ничем не отвадишь. Вслед за тем она плюнула в воду, и оттуда с криком: "Ну, так какое твое седьмое желание?" – выпрыгнула золотая рыбка. В ответ Лавалье склонилась к воде и прошептала: "Клаузула Вильмота", – и вода вскипела, наполнив воздух тонким ароматом мясного супа с фасолью. Затем показалось Фрито, будто поверхность воды разгладилась и на ней появилось изображение человека, что-то запихивающего себе в нос.
– Это так, рекламная пауза, – раздраженно молвила Лавалье.
Через миг вода прояснилась, и Фрито увидел сначала, как танцуют на улицах эльфы и гномы, потом какой-то пир в Минас Термите, потом веселый дебош в Шныре, потом большую бронзовую статую Сыроеда, разбиваемую на куски, чтобы понаделать из них булавок для галстуков, и наконец самого себя сидящим на груде бижутерии и улыбающимся до ушей.
– Это хорошее видение, – провозгласила Лавалье. Фрито потер кулаками глаза и сам себя ущипнул.
– Значит все не так уж и сумрачно? – спросил он.
– Купальня Лавалье никогда не лжет, – строго ответила
Владычица и, отведя Фрито к остальным путешественникам, исчезла в облаке духов "Похоть Джунглей". Фрито напоследок еще раз ущипнул себя, шатаясь, забрался в дерево и скоро забылся глубоким сном. Некоторое время поверхность купальни оставалась темной, затем замерцала и показала по очереди: радостную встречу "Титаника" в Нью-Йоркской гавани, выплату Францией военных долгов и прием по случаю инаугурации Гарольда Стэссена.