Издевается. Зачем он издевается, она же еще и слова не сказала? Через секунду до нее дошло, что как раз слова-то от нее и ждут. Но голос пропал. Совсем Наташка сглотнула, подавила мучительное желание спрятать руки в карманы, кашлянула и хрипло сказала:
— Наташа…
— Нет, дорогая мадмуазель, Наташа — это имя, данное вам при крещении. Меня же интересует полная версия, потому что назвать женщину просто по имени я могу позволить себе только в двух случаях: либо мы должны состоять с ней в родстве, либо она тоже должна звать меня по имени. Для последнего мы с вами не слишком хорошо знакомы, да и разница в летах у нас с вами значительная. Так что окажите любезность, представьтесь полностью.
Если бы Наташка могла себе представить, что имечко ее папашки-алкоголика, замерзшего под собственным забором десять лет назад, пригодится ей еще до пенсионного возраста, она бы очень удивилась. Но вот же, пригодилось…
— Аркадьевна. Меня зовут Наталья Аркадьевна Антонова.
— Великолепно, — чему-то ужасно обрадовался невозможный красавец Николай Георгиевич. — В таком случае позвольте проводить вас к столу.
— Как вам будет угодно, — сухо сказала Наташка и окончательно расстроилась. Почему он над ней смеется?
За ужином театр одного актера продолжился. Началось со стула. Наташке никто никогда не подавал стул, чего она, инвалид какой? Минуту она искренне не могла понять, зачем Николай Георгиевич стоит у нее за спиной, пока не выдержала Людмила. Сказала: да садись же ты, наконец, а иначе он полвечера так простоит. Задавив подозрение, что этот насмешник просто уберет стул, когда она начнет садиться, Наташка, наконец, устроилась за столом.
Дальше началось еще смешнее: он вставал всякий раз, когда вставала она, а прыгать ей, обслуживая четыре персоны, приходилось через каждые пять минут. Слава богу, что Андрюшка поел быстро и ушел к себе. Ее кулинарные таланты обсуждались и превозносились, даже если речь шла о тех блюдах, которые готовила Людмила, пока они с Владимиром по базару бегали. И никто из хозяев не пытался его оборвать, вот что было самое обидное.
За то время, что Наташка провела в доме Сокольских, над ней так откровенно потешались в первый раз. Почему Людмила позволяет ему это? Может, зависит от него, так же, как она, Наташка, в свое время зависела от Маратика? Да нет, чепуха, через каждые две минуты хохочут в один голос. Может, она здесь просто лишняя? Собрались люди по-семейному поужинать, а тут она, сбоку припека и вообще хуже татарина? Ну и чего тогда прямо не скажут? Сказали бы сразу, без этих обидных намеков. Так нет же, когда она с Андрюшкой уйти хотела, — не пустил. Этот наследный принц, красавец невозможный. Хорошо хоть с джином своим сразу отстал, когда Людмила сказала, что Наташке алкоголь предлагать не надо, все равно не будет.