Друг и единомышленник Владимира Соловьева русский философ Сергей Николаевич Трубецкой (1862–1905), профессор, а затем ректор Московского университета, в своих библейско-богословских исследованиях сосредоточился на периоде Второго Храма и Евангелии. Созданный им синтез библейского богословия стоял на уровне мировой библеистики и предвосхитил многие идеи современных западных экзегетов>93. Крупным вкладом в библейскую науку явились труды М. Э. Поснова и протоиерея А. Глаголева по частным вопросам ветхозаветного вероучения, а также богословская интерпретация Евангелий в работах М. Муретова. Одним из выдающихся представителей православного богословия был Николай Никанорович Глубоковский (1863–1937), профессор Петербургской, а затем Софийской Духовных Академий>94. Его перу принадлежит монументальное (более 2000 страниц) исследование «Благовестие святого апостола Павла по его происхождению и существу» (СПб., 1905, 1910–1912, т. 1–3). Глубоковский поставил перед собой задачу уяснить источники учения апостола Павла, сопоставляя его с александрийской философией, раввинистическим иудейством и античными доктринами. В результате он пришел к выводу, что «Евангелие Павла» было вполне оригинальным и коренилось в том Откровении, которое сделало Тарсянина апостолом язычников. Кроме того, Глубоковский изучал богословие Посланий к Галатам и к Евреям, а также Апокалипсиса. Православный взгляд на библейское богословие изложен в специальной статье профессора Московской Духовной Академии Василия Ни-каноровича Мышцина (1866–1936) и в других его работах на эту тему>95. Апостольское учение было рассмотрено в работах современных русских православных авторов: митрополита Макария (Оксиюка), архиепископа Волоколамского Питирима (Нечаева)>96, архиепископа Вологодского и Великоустюжского Михаила (Мудьюгина) и других>97.
12. Русская библейско-историческая школа
Поскольку рационалистическая экзегеза XVI–XIX веков сделала из библейской критики инструмент для разрушения фундаментальных догматов Церкви, ортодоксальные богословы всех конфессий долгое время считали, что апология Библии заключается в борьбе против историко-литературной критики как таковой. Как было уже указано, синтез веры и научно-исторического метода решался первоначально лишь путем неоправданных компромиссов, ведших к отрицанию боговдохновенности. Поворот в сторону позитивного синтеза, сохранившего догмат об инспирации, на Западе связан с именами Франца Делича у протестантов и о. М. Ж. Лагранжа у католиков. Русские православные толкователи сначала придерживались принципов докритической исагогики, однако уже в прошлом веке появились и такие экзегеты, которые раньше инославных вышли на путь здравой и осторожной рецепции методов «высшей критики». Эти экзегеты и составили русскую библейско-историческую школу. Их подход к Писанию не был отступлением от церковной, патристической традиции, ибо, как отмечал протоиерей С. Булгаков, «Церковь не только не преграждает пути изучения слова Божия всеми доступными способами, в частности, современными средствами научной критики, но и не предрешает (разрядка наша—