– Во-первых, мне этого не нужно, – сказал я. – Во-вторых, я вообще не понимаю. Я чувствую себя совершенно больным от того, что вы со мной делаете.
– Разве вы сейчас плохо себя чувствуете? – спросил он со своей дружелюбной улыбкой от uha до uha. – Вы пьете чай, отдыхаете, спокойно беседуете с другом – вам сейчас может быть только хорошо!
Слушая его, я осторожненько попробовал вновь ощутить боль и тошноту в голове и во всем теле, но нет, бллин, действительно я чувствовал себя хорошо и даже проголодался.
– Не могу взять в толк, – сказал я. – Вы, видимо, специально что-то делаете, чтобы мне было так скверно. – И я в раздумье нахмурился.
– Вам только что было плохо, – сказал он, – потому что вы выздоравливаете. Когда человек здоров, он отзывается на зло чувством страха и дурноты. Вы выздоравливаете, вот и все. Завтра к этому времени вы будете еще здоровее. – Затем он похлопал меня по коленке и вышел, а я задумался, силясь разгадать эту головоломку. Похоже было, что провода и всякие прочие штуки, которые они цепляли к моему телу, заставляли меня чувствовать себя больным, и все это сплошной подвох. Я все еще силился найти разгадку и подумывал уже о том, не лучше ли будет завтра вообще воспротивиться их попыткам привязать меня к креслу и затеять с ними настоящий dratshing – есть же у меня все-таки какие-то права! – когда ко мне вошел еще один человек. Это был улыбчивый starikashka, который назвался представителем комиссии по социальной интеграции бывших заключенных; он принес с собой множество бумажек и бланков.
– Куда, – обратился он ко мне, – вы пойдете, когда окажетесь на свободе?
Я, по правде говоря, как-то даже не думал о таких вещах, и вообще до меня только теперь начало доходить, что очень скоро я буду свободен как вольный ветер, и тут же я осознал, что это произойдет только в том случае, если я буду идти у них на поводу и не стану затевать dratshing, kritshing, не буду ни от чего отказываться и так далее. Я говорю: – Ну, домой пойду. Назад к своим predkarn. – К вашим – кому? – Он не очень-то vjezzhal в жаргон nadtsatyh, поэтому я пояснил: – В свой родной дом, к родителям. – Понятно, – отозвался он. – А когда у вас в последний раз с ними было свидание?
– С месяц назад, – сказал я, – или что-то около. Нам отменили потом все свидания из-за того, что какому-то prestupniku удалось протащить в зону durr, которую ему передала его kisa. Этакую подлянку сыграли – чтобы безвинных людей всех из-за одного наказывали! Поэтому я их уже около месяца не видел.
– Понятно, – сказал kashka. – А ваши родители информированы о том, что вас перевели сюда и скоро освободят? – Слово-то какое: освободят, – спятить можно! Я говорю: