Анна не боялась этого разговора, она боялась чувства неловкости и какой-то детской вины, которую продолжала неизменно испытывать, глядя в строгие глаза отца. Несмотря на свой возраст, под этим взглядом она чувствовала себя нашалившим ребенком.
— Ты ведь знаешь, что отец очень любит тебя и беспокоится о тебе, — угадав ее мысли и значение рассеянного взгляда, произнесла Фрэнсис.
— Знаю, — покорно подтвердила Анна. — Но мне уже столько лет, а он относится ко мне как к ребенку.
— Ты навсегда останешься для нас ребенком.
К счастью, Фрэнсис решила пока на этом остановиться и Анна избежала напоминаний о том, что чрезмерная обеспокоенность отца основана не на отцовском эгоизме, а на бесконечной родительской любви.
— Как Доминик? — переменив тему, поинтересовалась Фрэнсис. В этот момент ее внимание было частично отвлечено витриной бутика. — Как тебе эта вещичка?
— Нет. Лучше это платье. Тебе очень пойдет. — Анна показала матери понравившуюся вещь. — У Доминика все хорошо.
— Он сделал тебе предложение?
— Мама! Но откуда ты узнала?!
— У меня свои источники информации, — усмехнулась Фрэнсис. — Когда день свадьбы?
Радость Фрэнсис угасла, когда она взглянула на несчастное лицо Анны.
— Что такое, дорогая, неужели ты отказала ему?
— Я не отказала. Мама, такие решения не принимаются скоропалительно, мне надо подумать…
Вид матери явно говорил «что тут думать?», но она все-таки сдержалась. Видимо, Фрэнсис ожидала совершенно другой реакции: что Анна будет безмерно счастлива, получив подобное предложение. Наверное, по всем правилам так и должно быть, но Анна чувствовала только сомнения и подавленность.
— Я еще не встречала такой красивой пары, как вы с Домиником. Ты очень похожа на свою прабабушку: тот же нежный овал лица с тонкими чертами, глаза необычного, насыщенного синего цвета, волосы, хрупкая фигура. В общем редкий экзотический цветок. Когда я гляжу на ее портрет, то все больше удивляюсь вашему сходству. А Дрейк… Хотя я никогда не питала слабости к блондинам с голубыми глазами и совершенными чертами лица, но мои убеждения пошатнулись, едва я увидела Доминика. Дрейк вполне бы мог позировать самому Микеланджело…
— Мама, в тебе умирает поэт, — попыталась пошутить Анна, но глаза Фрэнсис остались серьезными и немного печальными. — Ну хорошо, признаю, что Доминик обладает столькими достоинствами, что ему может позавидовать любой и что его состояние выражается числом со многими нулями…
— Анна, тебе вовсе не идет это мрачное выражение лица. И мне странно слышать такую циничную оценку Доминика из твоих уст. Мне всегда казалось, что он нравится тебе.