В саду Дороти уже не оказалось.
Еще бы, подумал Вильям, ухмыляясь. Я отсутствовал минут сорок, если не больше. Наверное, так даже лучше. Если бы Питер нам не помешал, мы наделали бы глупостей, о которых потом оба жалели.
Он вошел в дом, погасил свет на террасе и в гостиной и поднялся на второй этаж. Дверь, ведущая в комнату Дороти, была закрыта.
Наверняка она уже спит, решил Вильям и, еще раз порадовавшись, что не причинил ей страданий, вошел в свою спальню. В ней горел свет. А на кровати в тонком шелковом халатике сидела его жена. От неожиданности Вильям зажмурился и покрутил головой, будто перед ним была не Дороти, а видение.
— Что там произошло? — тихо спросила она.
— Сэму немного нездоровится. Мы позвали Анну, все вместе уговорили его проглотить таблетку… — Самого главного Вильям не рассказал, решил не тревожить ее перед сном. — Думаю, с ним все будет в порядке.
Он продолжал стоять у двери.
Дороти приблизилась к нему и обняла за шею.
— Я ждала тебя.
— Дороти… — растерянно пробормотал Вильям. Густая волна желания захлестнула его с головой. От молодой женщины потрясающе пахло какими-то травами, ему хотелось овладеть ею прямо здесь, у двери.
Она чуть отстранилась от него, взяла за руку и подвела к кровати.
Вильям покачал головой, все еще не веря в то, что должно произойти.
— Тедди спит, — тихо произнесла она, и ее глаза загадочно блеснули. — Я в твоем распоряжении…
По телу Вильяма пробежала дрожь.
— Послушай, Дороти…
— Ты хочешь сказать, что я тебя не возбуждаю? — спросила она с вызовом, и ее взгляд вдруг наполнился отчаянием.
— Нет-нет, что ты!.. Я мечтаю о тебе все эти дни… — Вильям нервно провел рукой по волосам.
— Тогда возьми меня, Вилли, — прошептала она едва слышно. — Я хочу быть твоей женой… Столько времени, сколько смогу… Пусть это длится совсем недолго… — Плавным движением она развязала поясок на халате, и он распахнулся.
Взгляду Вильяма представилось ее стройное обнаженное тело.
Прошла секунда, другая…
Сердце Дороти колотилось так громко, что каждый его удар отдавался в ее ушах. Внезапно ею овладел панический страх и стыд.
Наверное, я кажусь ему слишком мускулистой, худой и некрасивой, в ужасе подумала она. Скорее всего женщины, с которыми он привык общаться, абсолютно другие… Высокие, холеные… Я не нравлюсь ему… Не в его вкусе… О Господи!
Она торопливо вскинула руки, намереваясь запахнуть халат и прекратить свой позор, но Вильям схватил ее за запястья и проговорил взволнованно и горячо:
— Ты восхитительна, Дороти, и я безумно тебя хочу. Но боюсь причинить тебе боль, понимаешь?