Якобсен кивнул.
— Стало быть, сразу готов признать, что это ты положил мне на стол папку с рёрвигским делом?
Тот снова кивнул.
— Но тогда почему же ты не отдал нам ее прямо в руки? — спросил Ассад, выпятив нижнюю губу. Ему бы сейчас кепи, как у Кастро, и он был бы вылитый Ясир Арафат.
— А вы бы ее у меня приняли?
Карл покачал головой: вряд ли. Дело двадцатилетней давности, по которому уже вынесен приговор! Йохан Якобсен все правильно понимал.
— Вы хотите спросить, откуда у меня папка? Хотите спросить, какой у меня интерес к этому делу? Вы готовы потратить на это столько времени, сколько потребуется, чтобы разобраться? Вы пойдете на это? Карл, я видел, что твой стол и без того завален делами.
— И потому ты положил в летнем домике дубликат игры «Тривиал персьют», чтобы навести нас на след. Причем не так давно, поскольку замок задней двери легко открылся. Я прав?
Йохан кивнул.
— Тебя интересует, хотим ли мы по-настоящему вникать в это дело, и я тебя понимаю. Но, действуя таким образом, наугад, ты рисковал, что из этого ничего не получится. А если бы мы не увидели ничего особенного в этой игре, не заметили бы имена на карточках?
— Вы же пришли! — Йохан пожал плечами.
— Я все-таки не очень понимаю, — вмешался Ассад, стоя у окна на Вестерброгаде. Против света его лицо казалось темным пятном. — Значит, ты не веришь признанию Бьярне Тёгерсена?
— Если бы вы присутствовали при вынесении приговора, вы бы тоже не очень поверили. Все было заранее решено.
— Конечно, — отозвался Ассад. — Что же в этом странного, если человек сам признался?
— Что в этом деле показалось тебе необычным? — спросил Карл.
Йохан смотрел в окно, стараясь не встречаться с ним взглядом, словно вид серого неба мог успокоить бурю в его душе.
— Все они непрестанно ухмылялись, — ответил он. — И Бьярне Тёгерсен, и адвокат, и те трое с наглыми рожами, которые слушали, сидя на местах для публики.
— Торстен Флорин, Дитлев Прам и Ульрик Дюббёль-Йенсен. Ты их имеешь в виду?
Йохан кивнул; губы его дрожали.
— Допустим, они все время ухмылялись. Но ты сам понимаешь, на этом обстоятельстве расследование не построишь.
— Да, но теперь мне известно больше.
— Дело было у твоего отца Арне Якобсена.
— Да.
— А ты где был в это время?
— Учился в технической школе в Хольбеке.
— Ты знал обоих убитых?
— Да, — еле слышно пошептал Йохан. — Но Лисбет лучше, чем Сёрена.
— Послушай-ка, ты, — неожиданно вмешался Ассад. — Я вижу по твоему лицу: Лисбет сказала, что больше тебя не любит. Йохан, разве не так? Ты стал ей не нужен. — Ассад нахмурился. — А когда она тебе отказала, ты ее убил, и теперь хочешь, чтобы мы сами до этого докопались, тогда тебя арестуют и тебе не придется кончать жизнь самоубийством. Так ведь, Йохан?