Он глубоко вздохнул, затем резко ответил:
- Кто? Совдепия да большевики - вот кто!
Было слышно, как Витюля заскрипел зубами.
- Эх, скорей бы сам появился! Мы им покажем, как нашего брата грабить! Навыдумывали колхозов! - перешел он почти на крик.
- Успокойся, Виктор, - властно сказала Тася. - С каких пор ты стал таким?
- С тех, когда моего папашу ободрали и в гроб загнали!
Тася дала ему успокоиться и сказала:
- Ну, мне пора, а то Федор, видимо, ушел.
- Я подвезу.
- Не надо, я по дороге буду собирать образцы.
- Тася!
- Что?
- Будем встречаться? Вспомни студенчество.
- Не знаю, - неуверенно ответила она. - Будет видно.
- Вот здесь же… я буду приезжать, ты только подскажи той дубине.
- Я же замужем.
- Ты его выпроводи.
Тася призадумалась.
- Ладно, что-нибудь придумаем.
Она направилась в сторону Такши, а Витюля погнал вороного к Ундурге.
Я облегченно вздохнул и вылез из укрытия.
- ИХ ТАМ было немного, человек десять, - рассказывала Тася, - все больше пожилые, бородатые мужики, по обличью - кулачье. Есть и стройные, подтянутые, - это из недобитых; есть молодые, наподобие того мордастого, - это кулацкие сынки. Ну и Витюля - он у них вроде какое-то положение занимает, но побаивается главаря. Самого не было, он где-то промышляет с частью банды. С Витюлей мы знакомы еще со студенческих лет, даже немного дружили. Правда, после первого курса он учиться не стал: человек он разгульный и учеба не для него. Мне он, кажется, поверил. Да и как не поверить, ведь я продолжала учиться - он это знал, и документы у меня хорошие. Вот только мужики смотрели косо, с недоверием. Живут в шалашах, вооружены хорошо: винтовки, наганы, ножи. Много лошадей - видимо, у каждого своя. Место глухое. Табор находится за рекой, у подножья скалистой сопки, кругом непролазный лес. Сюда, в сторону Такши, обзор неплохой. Посты установлены только здесь, на подходе к табору, да еще один на дереве: там сделано гнездо, наподобие пожарной вышки. Вот и все, что удалось узнать на сегодняшний день.
- Тасенька, ты сделала очень много! До сегодняшнего дня мы об этом могли только мечтать, ты намного ускорила нашу работу! - с искренним восхищением сказал я.
- Рано нам радоваться, Феденька, - бандиты ведь целы-целехонь-ки и продолжают творить свои черные дела, - спокойно проговорила она.
Сердце мое тревожно-радостно сжалось: она назвала меня Феденькой: так называют близкого или любимого человека. Бывает, правда, у некоторых иногда привычка называть людей ласково, но у Таси этой привычки я не замечал. Может быть, это она на радостях? Видимо, так. И все-таки я спросил: