Во время службы Марджери вела себя совершенно нормально: свободно перемещалась по сцене, прекрасно управляла голосом, казалась еще красноречивей и энергичней, чем обычно. И ни на минуту не сократила службу.
Я видела, как люди под гипнозом не обращают внимания на боль. Видела даже, как загипнотизированный пронес руку сквозь пламя без всяких для себя последствий. На такое, говорят, способны шаманы островов Тихого океана. Но никогда я не слышала, что гипноз способен устранить повреждения тканей тела.
Вы любите повторять, что, если встречаешься с невозможным, следует его считать маловероятным. А если приходится выбирать между двумя невозможностями? Холмс, я смотрела на лицо Марджери с расстояния не более фута. И с такого же расстояния видела ее, когда она мне принесла пальто. Ни синячка! И косметики не больше, чем обычно. Я уверена, что передо мной был не двойник. У нее на радужке правого глаза два крохотных пятнышка. Приходится допустить, что кто-то умело манипулировал моим сознанием, или же я стала свидетелем невозможного. То есть чуда.
Отправлю это письмо завтра, после того как еще раз увижу Марджери. Неужели это ее религиозный транс оставил после себя такие сокрушительные следы, как сломанные ребра и лопнувшая кожа? Неужели она сможет мне показать, как спрятать под невидимым гримом такие деформации? Если да, то рву это письмо и чувствую себя дурой. Очень жаль, что никто, кроме меня и Мари, не был свидетелем столь замечательного чуда.
Ваша Р.
P. S. Сегодня пятница, мельком видела М. Ч. Она в добром здравии и в прекрасном настроении. Холмс, возможно, вы замечали во мне ранее признаки надвигающегося безумия и просто не упоминали их из жалости?
М. Р.»
Как видно из письма, событие потрясло меня. Письмо я отправила через Майкрофта, всевидящие глаза и длинные щупальца которого разыщут брата скорее, нежели любая почтовая служба. Уже на следующий день я получила ответ в виде телеграммы, проследовавшей за мною из «Превратностей судьбы» в Храм, где я помогала Веронике с устройством библиотеки. Грязными руками я разорвала тонкий конвертик, прочитала краткое сообщение, выдала парню-разносчику монетку и сказала, что ответа не будет.
— Что там, Мэри?
Я протянула листок Веронике.
— Из Марселя, — прочитала она. — «Аb esse ad posse», прочла она и тут же перевела: «От „это есть“ к „это возможно“». Правильно? Ну, и что это означает? От кого телеграмма?
— От бродячего знатока раннего периода иудаизма, — сымпровизировала я. — Как-то раз кто-то в Британском музее откопал где-то запись первого века о том, что вроде бы некая женщина возглавляла какую-то синагогу в Палестине. Как видишь, ответ не слишком вразумительный.