— В следующий раз не забудь фотоаппарат. — Лайам широко улыбнулся: — Ты везунчик, парень!
— Знаю. — Все тело Шона ныло от тоски по ней. Но облегчить эту боль могла только Андреа.
Взгляд Шона сам собой устремился к дому напротив. Лайам понимающе ухмыльнулся:
— Она подходящая подруга для тебя. Давно я уже не видел тебя таким... м-м-м... оживленным.
Это уж точно с того самого дня, как погиб Кенни. Шон пожал плечами:
— Я не слепой, Лайам. Андреа не отказала мне — но не потому, что по уши влюбилась в меня. Проклятие, бедная девочка... у нее просто не было выбора!
— Вот как? Ну так предоставь ей его. Пойди к ней и скажи, что она свободна. Это будет наша общая тайна, так что Джаред ни о чем не узнает.
В глазах Шона полыхнула злоба. У него чесались руки врезать Лайаму в челюсть. Разорвать узы, связывающие его с Андреа?! Он что, рехнулся?! От ярости у него помутилось в глазах.
Когда багровая пелена рассеялась, Шон увидел, что Лайам хохочет. Надрывается от смеха.
— Будь ты проклят!
Лайам согнулся от хохота.
— Между прочим, я бы отреагировал так же, если б кто-то посоветовал мне отправить Ким обратно, к людям!
Шон, стараясь успокоиться, глотнул пива.
— Наверное, я спятил, не иначе...
— Такова любовь! Понимаешь, что тебе будет незачем жить, если она уйдет. И знаешь, что готов умереть ради нее, так?
— Все верно.
Шон вдруг вспомнил, как рассказывал Андреа об отце, о том, как он до сих пор оплакивает свою первую любовь. Дилан не смог спасти свою подругу, а теперь, когда он вынужден уступить место вожака сыну, его мучает страх, что он не сможет защитить и Глорию. И это убивает его.
— Ким сказала, что Глория указала отцу на дверь, — буркнул он.
Лайам кивнул:
— Да. Домой он не вернулся.
Шон задумчиво поковырял ногтем этикетку.
— Отец в состоянии сам позаботиться о себе. Он справится.
— Именно это я и говорю себе, — буркнул Лайам.
— Может, в один прекрасный день мы поверим в это? Как думаешь?
Лайам рассмеялся:
— Держу пари, он хочет, чтобы мы сами решили эту маленькую проблему. Без его помощи.
— Возможно... хотя и обидно. — Шон снова глотнул пива. — Тяжелую работу придется взять на себя нам с тобой.
— Отец правильно воспитал нас обоих. Теперь мы обязаны сделать так, чтобы он мог нами гордиться.
— Согласен, — кивнул Шон. — Ни Каллум, ни его дружки не сообразили, как можно нейтрализовать ошейники. Кстати, как подвигается дело?
Лайам уставился в темноту. Ноздри его раздулись — он настороженно принюхивался, пытаясь обнаружить, не подслушивают ли их.
— Не так быстро, как хотелось бы, — понизив голос, пробормотал он. — Нужно держать все в тайне — не хочу, чтобы кто-то пострадал.