Огромная дикая кошка, бесшумно проскользнув в дверь, замерла возле сбившихся в кучку людей, которым не хватило духу подняться на ноги. Оборотни, принимавшие облик животных семейства кошачьих, представляли собой диковинную помесь льва, леопарда, тигра и ягуара, за многие века вобравшую в себя все лучшее, что отличало представителей этих пород. Семейство Морисси отличало сходство со львом, широкая грудь, литые плечи, поджарое, мускулистое, покрытое золотистой шерстью тело и темная грива. Поднявшись на задние лапы, могучий зверь едва не коснулся головой потолка. Миг — и исполинский лев исчез. Посреди бара, озираясь по сторонам, стоял высокий мужчина. Андреа узнала Лайама Морисси, старшего брата Шона.
Распростертые у его ног люди затравленно озирались по сторонам. Бедняги явно обезумели от ужаса. На мгновение Андреа стало их жалко... но, с другой стороны, чего этих идиотов понесло в бар, где обычно собираются оборотни, сердито подумала она. Поклонники оборотней бесили ее до зубного скрежета. Нацепив на шею ошейник, наподобие тех, что носили оборотни, они из кожи вон лезли, чтобы доказать, что они, мол, ничем не хуже своих кумиров. Но в ситуациях, подобных этой, когда оборотни держались так, как и положено оборотням, эти недоумки, казалось, вот-вот от страха наложат в штаны. «Шли бы вы домой, ребятки!» — сердито подумала она.
— Шон! — окликнул его Лайам, обведя глазами толпу.
— Все целы, — ответил на его вопрос Шон. — Как там Ронан?
— Будет жить. — Гнев, звучавший в голосе Лайама, передался и младшему брату. — Люди, будь они прокляты! — с яростью выплюнул он.
«Снова люди», — молча закончила за него Андреа.
— Трусы! — рявкнула Глория. Злобно сверкая белыми от злости глазами, рослая платиновая блондинка помогла еще одной женщине-оборотню подняться на ноги. Ошейник, украшавший точеную шею Глории, больше смахивал на роскошное ожерелье, безупречно подходившее к платью из золотистой парчи, облегавшему ее тело, словно вторая кожа. Она тряхнула головой, и камни в нем ослепительно сверкнули. — А ну прочь с дороги! Сейчас я им покажу!
— Сядь! — В голосе Лайама прозвучала спокойная властность. Глория, разом присмирев, слегка попятилась. Ошейник ее тут же перестал сыпать искрами. Ошейник самого Лайама не светился вообще, хотя Андреа даже на расстоянии чувствовала исходившую от него волну гнева.
Один из поклонников оборотней примирительно поднял руку:
— Эй, приятель, мы не имеем к этому никакого отношения!
Лайам, нацепив на лицо улыбку, с трудом заставил себя вернуться к роли радушного, приветливого управляющего.