— Ты не трус, Шон.
— Ты так считаешь? Приятно слышать.
— Но я думаю, Лайам прав. Если мы попрячемся, то те, кто стрелял, вернутся. И снова начнут стрелять. И так без конца. Они будут уверены, что смогут нас одолеть.
— Я не говорил, что они смогут нас одолеть! — В первый раз за все это время Шон посмотрел на нее... и Андреа наконец поняла, почему Лайам предпочел не связываться с Шоном. Да, дела... выходит, это не Шон, а Лайам пошел на попятную, потрясенно думала Андреа. Не исключено, что и Дилан это понял. Да, Шон первым отвел глаза в сторону, однако он дал Лайаму понять, что если он и прервал зрительный контакт, то лишь ради того, чтобы дать возможность старшему брату «сохранить лицо». — Неужели ты думаешь, я хочу увидеть, как моего племянника нашпигуют свинцом, а потом бросят валяться в крови, как Эли? — рявкнул Шон. — Или моего отца? Или тебя? Особенно тебя... — Он резко остановился и повернулся к ней. Теперь они стояли лицом к лицу, дыхание срывалось с его губ облачками белого пара. — Ты хоть понимаешь, как это ответственно — предложить кому-то стать твоей подругой?! Мне все время хочется защитить тебя... и я ничего не могу с этим поделать.
Андреа попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее.
— Наверное, тебе следовало подумать об этом раньше — до того как ты заявил о своих правах на меня.
— Я и думал, — буркнул Шон. — Причем довольно долго. Почти десять лет.
Он смерил ее тяжелым взглядом, но Андреа, удивленно смотревшая на него, даже не заметила этого.
— Десять лет?! — заикаясь, пробормотала она. — Ничего не понимаю... мы же только недавно познакомились!
— Десять лет назад умер мой брат Кенни. А еще за десять лет до этого Кенни потерял свою подругу. Ее звали Синеад. Эти две ночи были, наверное, самими худшими в моей жизни — если не считать той, когда умерла мама. И каждый раз мне казалось, что я не переживу этого, потому что мое сердце разорвется от горя.
Андреа понимала, что имеет в виду Шон. Она была совсем маленькой, когда умерла ее мать, но боль этой потери до сих пор надрывала ей сердце.
— Мне очень жаль.
— Кенни погиб. Когда потом приехал отец, когда они с Лайамом увидели, что Кенни уже мертв… в общем, отец будто сломался. Просто рухнул на землю, обнял меня, прижал к себе и так лежал. Я в ту ночь потерял брата... А он — он потерял детеныша, сына, которого подарила ему моя мать. Они с ней были очень привязаны друг к другу. И вот порвалось одно из звеньев той цепи, которая связывала их. — Шон схватил Андреа за плечи, его пальцы, словно когти, впились в ее тело. — Неужели это и есть любовь, Энди, девочка? Страх потерять кого-то из близких... горе, когда они уходят?