Они с Павлом встречались – изредка и мельком, у обоих хватало дел, а непрерывные тяжёлые бои не оставляли времени для продолжительных дружеских бесед, – однако Павлу показалось, что бывший бизнесмен стал каким-то странным: его разухабистую уверенность в себе сменила задумчивость, несвойственная людям такого типа. Павел не мог понять, в чём дело, пока однажды во время краткого затишья им не удалось поговорить наедине.
Павел по поручению комбрига составляя простую и понятную всем рядовым бойцам инструкцию по пользованию трофейными противотанковыми базуками, а Вован предметно объяснял ему на захваченном образце, какая железка этого оружия для чего предназначена. А когда они закончили, и Павел уже собирался к себе, Вован тронул его за рукав.
– Послушай, студент, – тихо сказал он, оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом с ними никого нет, – мы, это, домой вернуться можем? В смысле, обратно в наш мир, откуда нас этот серый туман высосал?
– Вряд ли, Володя. Мы оказались здесь совершенно случайно, и надеяться на вторую такую же случайность… Никто не знает, как стыкуются разные миры, по каким законам, где и когда откроется окошко из одного мира в другой. А миров этих бесконечное множество, и вероятность возвращения отсюда именно в наш мир практически равна нулю.
– Значит, мы тут типа как на пожизненном заключении? – Вован помрачнел. – Жопа дело…
– Тебе так не нравится это мир? Он такой же, как наш: и небо, и солнце, и люди. Вот только война: это, конечно, не сахар… Тебе не по душе, что здесь идёт мировая война? Мне, признаться, это тоже не очень нравится, но что делать.
– Мне не война эта не нравится, – туманно ответил Вован. – Что такое война, я знаю, пробовал на вкус, войной меня не напугаешь. Другое меня напрягает… – бывший афганец выудил из кармана пачку сигарет, ещё утром лежавшую в кармане американского солдата, живого и невредимого, щёлкнул трофейной зажигалкой и глубоко затянулся. – Тогда такой вопрос: можем ли мы изменить этот мир? Ну, там, попасть к тому же Сталину, то есть, тьфу, к Кирову, объяснить ему, что к чему, помочь чем-нибудь – подсказать, например, как сделать какой-нибудь танк новейший, чтобы победить малой кровью на чужой земле, а нам за это… Усекаешь?
– Сказки это, Володя, для детей среднего школьного возраста. С какого это перепугу правители Народной России будут слушать тебя разинув рот, как дети малые? И это не говоря о том, что к ним ещё попасть надо. Танк новый… Здесь, думаю, и своих грамотных инженеров-танкостроителей хватает. А насчёт того, чтобы изменить этот мир… Каждый человек меняет свой мир – мир, в котором он живёт, – меняет ежедневно и ежечасно, сам того не замечая. И если ты не можешь изменить собственный мир, то почему ты думаешь, что у тебя легко и просто получится изменить чужой мир? Это ведь не компьютерная игра, где нажал «Save», а потом переиграл. Мы с тобой не игроки, мы юниты этой компьютерной игры, и мы можем что-то изменить только в пределах наших возможностей, весьма, скажем так, скромных. Однако кое-что мы всё-таки можем: как и любой другой человек.