Павел помолчал, словно раздумывая, стоит ли об этом говорить, и продолжал:
– Этой весной со мной побеседовали двое вежливых парней – догадываешься, кем они были?
– Н-нет…
– А ты подумай. Эти вежливые парни не ходили вокруг да около, они заявили прямо: «Ваш батька Лукашенко – диктатор, душитель демократии, и он кончит так же, как Саддам Хусейн и Муамар Каддафи. Мы боремся за свободу и демократию, и мы хотим, чтобы ты к нам присоединился». «А если я откажусь?» – спросил я, поняв, к чему они клонят. «Тогда, – сказал один из этих вежливых парней, – у тебя будут очень большие неприятности. В твоей комнате найду наркотики – много наркотиков, – и найдутся свидетели, которые подтвердят, что ты торговал ими в кампусе, и не только там, а следствие докажет, что ты был связан с мафией. Тебе светит тюрьма, парень, и надолго». «А если тебе этого мало, – сказал второй, – подумай о своей подружке, к которой, как нам известно, ты сильно привязан. У неё тоже могут быть неприятности – из тех, что иногда случаются с одинокими девушками на тёмных и пустынных улицах. Разве тебе её не жаль?». И я подписал бумагу о сотрудничестве с… Догадываешься, с кем?
– Не может быть… – прошептала Мэрилин. – Этого не может быть!
– Может, Марина. Разве я когда-нибудь тебя обманывал? И ты ещё спрашиваешь, что плохого сделала мне Америка… Я не хочу, чтобы Америка этой Реальности, против которой воюет весь здешний мир, – подумай, кстати, почему он против неё воюет? – стала такой же, какой стала Америка нашей с тобой Реальности, присвоившая себе право указывать всем, как им жить. И я останусь здесь, с людьми, говорящими со мной на одном языке. Ну, а насчёт кровавого большевистского режима… Народная Россия – это не СССР сороковых годов прошлого века, она сильно, насколько я мог понять, от него отличается, причём в лучшую сторону. Наверно, в этом мире история дала русским шанс исправить ошибки, и если я смогу им в этом помочь, значит, я не зря проживу свою жизнь. А ты… Если ты решила уйти – уходи, хотя я очень не хочу тебя терять. Но я помогу тебе пробраться к своим, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива, а со мной или без меня – это уже неважно.
Мэрилин молчала. Она опустила голову, и Павел больше не видел выражения её глаз.
…Кроваво-огненный смерч, бесновавшийся над Ямайкой, растаскивал пришельцев из другого пространства-времени в разные стороны, заставляя их искать своё место в новом и непривычном для них мире…
* * *
За неделю Мэрилин похудела и осунулась, под глазами залегли чёрные круги. Павел видел, что она о чём-то напряженно думает, но, понимая, что с ней творится, не приставал с расспросами (зачем спрашивать, когда и так всё ясно?).