Ракетоносцы. Адское пламя (Контровский) - страница 160

– Я не совсем понимаю…

– Объясню. Некая высокопоставленная персона испытывает к вам нежные чувства и готова на всё, лишь бы вы стали его возлюбленной.

– Я поняла. Вы не продюсер, вы сводник. Вот уж не думала, что разведка США…

– Вы не поняли, – мягко перебил её генерал. – Речь идёт о немецком принце Августе, известном как «Железный Принц».

– И вы предлагаете мне роль библейской Юдифи, поразившей мечом Олоферна…[72]

– Вам не придется никого убивать. Любовь сама по себе имеет свойство приручать хищников и обезоруживать врагов.

– Вы хотите подложить меня в постель к тевтонскому варвару, который растоптал мою страну? А вы спросили меня, готова ли я на это пойти? Я вообще-то замужем.

– Вот и спрашиваю, – невозмутимо сказал Донован. – Мы хотим спасти миллионы жизней, а насчёт вашего мужа – ваши не слишком идиллические с ним отношения для нас не секрет. Подумайте, леди Вивьен Ли. Вы нужны Железному Принцу не как наложница, а как жена – у него относительно вас намерения самые серьёзные, мы в этом уверены. А принц Август, – генерал на миг запнулся, прикидывая, стоит ли приоткрывать карты перед этой непредсказуемой дамой, – является наследником престола германских императоров: как вам нравится роль королевы?

– А если я не соглашусь?

– Мы можете не согласиться, – сухо ответил глава американской разведки, – однако я очень бы не советовал. На карту, повторяю, поставлены миллионы жизней и будущее США – по сравнению с этим судьба одного человека величина ничтожно малая. И времени на долгие размышления у вас нет.

Вивьен Ли

Женщина молчала. «Чёрт бы побрал этих баб! – раздражённо подумал Донован. – Ей предлагают ослепительное будущее, а она ещё кочевряжится! Неужели придется передавать её этому влюблённому немцу силком?».

– Хорошо, генерал, – чуть слышно проговорила Вивьен. – Я согласна…

апрель 1945 года, остров Тринидад

Август Вильгельм Генрих Гюнтер Виктор, более известный как «Железный Принц», расслабленно сидел в кресле, положив руки на подлокотники. Утреннее бритьё давно стало для него ритуалом, своеобразным обрядом, после которого он ощущал себя полным сил и готовым броситься в бой, мечом прокладывая Великогермании дорогу к славе и к власти над миром. И очень важной составляющей процесса бритья был личный парикмахер принца: без этого невзрачного на вид человечка – тщедушного и худосочного, с глазами, наполненными вселенской печалью, – этот ритуал терял свою сакральность, превращаясь в обыкновенную гигиеническую процедуру.

Всё началось во Франции, в сороковом году. Шальной французский снаряд, упавший возле штаба главнокомандующего германской армией вторжения, слегка контузил Августа. Железный Принц счёл ниже своего достоинства обращаться к медикам, хотя испытывал лёгкое головокружение. И вот тут-то ему и подвернулся некий Леон Кауфман, парикмахер из числа персонала, обслуживавшего тевтонский генералитет. Что именно он сделал, Август так до конца и не понял – острожные прикосновения к вискам, едва ощутимые поглаживания, – но неприятные последствия взрыва исчезли без следа. Заинтересованный Август приблизил к себе Кауфмана, и очень скоро тот стал для него чем-то средним между личным брадобреем, персональным лекарем (как выяснилось, скромный парикмахер неплохо владел кое-какими экзотическими восточными методиками врачевания) и шутом при дворе средневекового герцога. И советником – шут оказался умён, и его мысли, высказанные в завуалированной форме, не раз использовались Августом при принятии ответственейших решений. Высшее прусское офицерство неприязненно поглядывало на безродного еврея, втёршегося в доверие ко второму человеку в кайзеррейхе, но помалкивало – Железный Принц славился своими причудами, а Леон ни в коем случае не афишировал свою значимость и держался в густой тени, отбрасываемой мощной фигурой «покорителя и завоевателя полумира».