— Ах, это. Ну, это была комната в мотеле. Мы обычно к клиентам на дом не ездим.
— Помнишь название мотеля?
— Одно старенькое заведение на другом конце города. «Эверблю». Слышал?
Киваю. Никогда там не был, но пару раз проезжал мимо.
— Он снял комнату, когда приехал с тобой туда?
— Нет. Она у него уже была заказана. Мы просто подъехали и сразу поднялись в его комнату.
— Он там жил?
— В смысле?
— Ты видела там какие-нибудь чемоданы? Одежду?
— Нет, но я особо не всматривалась.
Наверное, он там все-таки не останавливался. «Эверблю» — настоящий притон, где сдаются комнаты на час как раз для таких, как Бекки, и их клиентов. Бекки как будто разговорилась. Раньше она держалась настороженно, всего опасалась. Теперь она чувствует, что заработает два косаря просто за разговоры, и после подробнейшего описания того разврата, которым они занимались с Кэлхауном, у нее не было причин что-то скрывать.
— Где он тебя подобрал?
— Там же, где и ты.
— Кто-нибудь это видел?
— Никто.
— А сутенер?
— Ты коп или кто?
Я вижу, что этот вопрос она хотела задать с самого начала. Тогда ее остановила жадность, но теперь, когда деньги у нее и, возможно, еще и в придачу раскладной ножик, чтобы их защитить, она может спрашивать все, что пожелает.
— Или кто.
— Если ты коп, то это провоцирование на уголовно наказуемое деяние.
Отлично. Какие мы грамотные.
— Я не коп.
Услышав это признание, она не показывает ни разочарования, ни облегчения.
— Так ты будешь меня трахать или как?
— Пока не знаю.
— Потому что вообще-то за такие вопросы тебе придется доплатить.
— Идет. Два косаря за ответы. Если я захочу секса, доплачу по обычному тарифу.
Похоже, ей такой расклад нравится.
— Так твой сутенер видел его?
— У меня нет сутенера.
— Серьезно?
— Ага. Был когда-то один, но он был настоящим зверем.
— Я думал, девочек, у которых нет сутенера, здорово достают девочки, у которых он есть.
— Этот парень был хуже, чем девочки.
— Так никто не знает, что ты уехала с ним?
— Только он, я и Бог.
Бог. Кхм. Забавно, что она Его упомянула. Как будто Ему есть дело до такого мусора, как она. Как будто Он будет тратить на нее время.
А ведь она носит распятие на шее, потому что является богобоязненной христианкой. Не вижу смысла. С другой стороны, она только что сообщила мне хорошую новость — что только я и Бог знает, что она сейчас здесь.
— Значит, ты даже не стала спрашивать, как его зовут. Тебе это не интересно?
— Слушай, сладенький, никто не говорит мне никаких имен, а те, кто говорят — врут. Кроме того, у меня плохая память на имена и лица. Я помню только секс.