А внизу под самолетом, на мысе Канаверал в прибрежных водах Атлантики, прекрасно освещаемые солнцем, догорали обломки вертолетов, самолетов и другой техники, включая обломки лунной ракеты.
– Какая жуть! – прошептала восхищенная Елизавета. – А это что, звезды?
– Да, это все звезды и другие космические объекты: галактики, туманности, звездные скопления, – ответил Лукьянов.
– Юрий Петрович! – громко обратился к Лукьянову Шустрый, безуспешно пытаясь «положить на воздух» авторучку. – А когда наступит невесомость? Я тоже хочу полетать вместе с Варенькой. Хотя бы по самолету.
– Да, – встрепенулись остальные участники экспедиции. – Когда мы сможем взмыть?
– Когда? – улыбался загадочно Лукьянов, – Тогда, когда я вам позволю это сделать. А пока все будет как на Земле, а то у американцев будут проблемы с приемом пищи. Понятно?
– Понятно, – ответила за всех разочарованная Юлия Сергеевна. – А что там за огненная река? – указала она на иллюминатор.
– Это Млечный путь – наша Галактика, – отвечал Юрий Петрович. – Млечный путь – это около двухсот миллиардов звезд, свет от которых сливается в единый поток, а нам видится сплошная светлая «река».
– Восхитительное зрелище! – прошептала полковник Зырянова. – Ничего подобного в жизни не видел. Потрясающе! А это что за «бриллиант»?
– Это, если я правильно сориентировался, Сириус! Виктор Анатольевич! Это Сириус?
– Да, это Сириус, – подтвердил командир воздушного судна Уткин. – Самая яркая звезда на Земном небосклоне. Действительно, настоящий маяк. Сириус во все времена является навигационной звездой для моряков и летчиков.
– А где же наши оппоненты? – встрепенулся Юрий Петрович. – Почему бы им сейчас не повторить свое заявление по поводу «тусклости и размытости звезд» при свидетелях? Это было бы в высшей степени комично! – показал он на Сириус.
– Наши и ваши оппоненты трясутся от переживаний последних часов у туалета в третьем салоне, товарищ главнокомандующий западным фронтом, – доложил Тимошкин.
– Павел! Андрей! Пойдемте со мной – глянем на иностранных гостей, – пригласил сослуживцев Юрий Петрович.
В этот момент в первом салоне появился командир Уткин и, приблизившись к Лукьянову, доложил:
– Полет проходит нормально. Время прибытия расчетное. Скоро достигнем Луны.
– Юра, а как так получается, что не прошло и часа, как мы улетели с мыса Канаверал, и уже приближаемся к Луне. А американцы «пилили» на Ахиллесе, если я помню, суток двое, – спрашивал дотошный Тимошкин. – Как так получается?
– Дело в том, что мы не летим как ракета, – отвечал Лукьянов, – и понятие «космический полет» к нашему самолету не подходит: он не движется, как твердое физическое тело в вакууме в соответствии с известными законами физики. Мы перемещаемся по закону Лабиринта. Из точки «а» в точку «б». И скорость передвижения тут не причем. Мы прибудем на орбиту Луны в момент, который я запрограммировал, а именно, в семнадцать ноль-ноль по ю ти си планеты Земля. Вот и все. Потом мы встаем на орбиту искусственного спутника Луны и будем летать над поверхностью, и вы увидите лунные пейзажи с красавицей – Землей в зените. И сразу поймете, что американцы никогда не высаживались на поверхность Луны.