– Живой, – скривился водитель джипа, ни к кому не обращаясь.
Темно-фиолетовый лениво приблизившись к женщине, сидевшей на коленях перед ребенком и положил ей на голову пятьсот рублей и добавил гнусаво:
– Зеленку купишь. Помажешь. Смотри, куда прешь, корова! – и направился к машине.
В это время в голове Юрий Петровича пульсировали мысли: «Вот сейчас он сядет в машину и уедет. Они убивают наших детей, а мы, как скоты на бойне, молча, наблюдаем!? Коровы и те на бойне отчаянно кричат, а мы молчим».
Юрий Петрович не мог от стыда поднять голову: прохожие с такими же опущенными головами старались быстро пройти мимо. Вдруг кто-то сказал, кажется, пожилая женщина:
– Вызывайте милицию и скорую.
Водитель джипа, будучи на полпути к своей машине, повернулся и пригрозил старушке:
– Я тебе вызову милицию, карга старая.
Лукьянов продолжал свой мысленный диалог: «…они убивают наших детей, а мы, молча, наблюдаем. Они оскорбляют наших жен и матерей, а мы молчим. И еще всплыло, что из всех пороков трусость – самый отвратительный…».
Юрий Петрович увидел ноябрьское утро на ленинградском причале, самолеты с крестами, стреляющие зенитки. И лежащих мертвых детей с заплечными мешочками…
Острый удар в грудь заставил Юрий Петровича поднять глаза: он понял, что преградил дорогу водителю в фиолетовой рубашке, потому что стоял между ним и его машиной.
Водитель в фиолетовой рубашке сказал лениво:
– Куда прешь? Пшел на херь, а то покалечу!
Юрий Петрович поставил чемодан на мягкий асфальт и со всей силы обрушил резкий удар с правой руки в челюсть проходимцу из джипа. Не ожидавший такого поступка от плюгавого очкарика, «фиолетовый» потерял равновесие и рухнул, треснувшись виском о бордюр.
От машины к Лукьянову уже бежали трое и верещали. В мгновении ока вокруг Юрия Петровича образовалась стена из прохожих. Несколько женских голосов кричали: «Вызовите милицию!». А Юрий Петрович стоял в стойке, готовый продолжать бой, чувствуя, что он – на передовой под Ленинградом. Какой-то мужчина средних лет сказал Лукьянову: «Я – врач!» и склонился над лежащим в луже крови водителем джипа.
– Наповал, – сообщил он и добавил, – беги, чего встал! Они же тебя сейчас порвут! Ты их друга убил!
Пассажиры пытались прорваться сквозь кольцо, окружавшее Лукьянова, мертвого водителя и врача, но вдруг из двора через газон на полном ходу «выпрыгнул» милицейский «уазик» и, унавозив тротуар грязными колесами, остановился вблизи «эпицентра» событий.
Из машины выскочили четверо в камуфляже, в черных масках и с короткими автоматами. Они тут же завернули руки живым пассажирам джипа, положили их лицом вниз на проезжую часть дороги рядом с мертвым, окончательно застопорив движение на перекрестке. Через тридцать секунд плавно причалила легковая машина, и из нее вышли крепкие ребята.